Алекс напрягся. Бли-и-ин, началось… но затем резко успокоился. А это должно его волновать? Да через пять-шесть часов он шагнет в портал и навсегда забудет и об этом времени, и о любых его проблемах. Главное сейчас – ничем не выдать, что он не собирается возвращаться…
– И что вы предлагаете в качестве решения данной проблемы? – нейтрально поинтересовался парень.
– На самом деле предложение не слишком хорошее, – вздохнул Фрунзе, – но другого мы не нашли, – он бросил на Алекса испытующий взгляд, после чего продолжил: – Мы хотели бы попросить тебя дать нам разрешение на расширение «круга посвященных» ещё на одного человека, – нарком замолчал, воткнув в парня испытующий взгляд. Алекс мысленно фыркнул: всего-то лишь… да хоть на десять! Этот этап его жизни закрыт, причем окончательно и навсегда… Так что он уже открыл рот, собираясь радостно согласиться, но затем осекся. Потому что ему пришло в голову, что его неожиданная покладистость может насторожить Фрунзе. Нет, сразу соглашаться нельзя. Никак.
– Мне бы этого очень не хотелось, – с нарочитым сомнением произнес парень, после почти двухминутной паузы, во время которой он старательно изображал напряженные размышления.
– Нам тоже, – согласно кивнул Фрунзе. – Но нам очень нужен человек, который будет прикрывать получаемую нами от тебя информацию в, так сказать, научной среде. То есть примет на себя большую часть вопросов от ученых и сможет на часть из них ответить, а остальные как-то купировать. Потому что ни у меня, ни у товарища Сталина, ни у товарища Кирова в среде ученых нет достаточно научного авторитета. Действовать же чисто командно-административными методами, как они именуются в твоих материалах, – тут Фрунзе снова улыбнулся, – нам бы в этой среде не хотелось.
– Это Сталину-то не хотелось… – усмехнулся Алекс и тут же прикусил язык. Ну да, так и есть, придурок ты этакий. Начитался всякой мути и забыл, что на дворе ещё начало тридцатого! И Сталин тут пока скорее миротворец, чем кровавый маньяк. Постоянно охолаживает то Зиновьева, то Бухарина, которые, как выяснилось, те ещё деятели. И все время требуется кого-то арестовать, а то и расстрелять. Уж как там оно было в, так сказать, эталонной истории, неясно, может, и совершенно не так, но здесь и сейчас пока дело обстоит именно таким образом
[79]. Да и вообще, как там дальше повернется, ещё неясно. С Троцким-то в этом варианте истории всё разрулилось куда как легче, чем в тех, о которых он читал. И потому в партии нет столь сильного внутреннего противостояния, и ставшего следствием его ожесточения. Да и безоговорочная поддержка Сталина выжившим здесь Фрунзе точно переводит их «группу» в супертяжеловесы. Ну нет среди военных Советской России фигуры масштаба, сравнимого с полководцем, разгромившем и Колчака, и Врангеля…
Фрунзе на его пассаж ничего не ответил, продолжая молча ждать ответа. Парень выдержал ещё полминуты, после чего спросил:
– И кого вы предлагаете?
– Товарища Вавилова.
– Кхм… – Алекс аж поперхнулся. Если в тех материалах, которые он собрал на наиболее значимые фигуры современности, Киров и Фрунзе числились однозначными сторонниками Сталина (даже сын и дочь Фрунзе, после его смерти, входили в близкий круг, хотя в первую очередь это была заслуга Ворошилова, который усыновил их после смерти их бабушки), то вот Вавилов в них однозначно идентифицировался как представитель другого лагеря. Жертва сталинских репрессий. И тут такой пассаж…
– Вавилова?
– Да, – кивнул народный комиссар СССР по военным и морским делам. – Хотя я понимаю твою реакцию. Мы изучили привезенные тобой материалы. Но, можешь мне поверить, там очень многое неправда. Николая Ивановича в руководстве страны любят и ценят. Как, кстати, судя по тем же материалам, было и в-в-в… другом варианте истории, – эти слова Фрунзе произнес с некоторой заминкой. – Я имею в виду, в эти же годы
[80]. Что же касается того, что произошло позже… – Фрунзе сделал короткую паузу, после чего продолжил, – то тут во многом наша вина. Товарищ Вавилов – в первую очередь академический ученый, а мы требовали от него прикладных результатов. Так что нам нужно было просто более чётко ставить ему задачи и более строго разграничивать финансирование… А пока он – лучшая кандидатура! – убежденно произнёс Михаил Васильевич и пояснил: – Понимаешь, Николай Иванович – наша самая большая научная величина, причем признанная во всём мире. Ну, если выбирать из тех, кто, скорее всего, будет сохранять дееспособность ещё более-менее долгое время… Нет, у нас были и другие кандидаты. Но, рассмотрев их все, мы остановились именно на Вавилове, – Фрунзе замолчал.
– А то, что он не старый товарищ с дореволюционным стажем и опытом подпольной работы и вообще не член партии, вас не останавливает? – подбавив в голос толику сарказма, поинтересовался парень.
– Нас – нет, – Михаил Васильевич улыбнулся. – Мы хорошо изучили истинную натуру товарища Вавилова и имеем все основания предполагать, что за новые знания он душу дьяволу продаст, – тут улыбка Фрунзе стала несколько иезуитской. – Особенно если они станут блестящим подтверждением его собственной гениальности и помогут избежать допущенных им в… ну-у-у… других условиях ошибок. А получить эти знания он сможет только от… нас. Ты с ним вообще не будешь контактировать. Никак. Более того, сейчас мы начали осуществление некой операции прикрытия, которая поможет нам ещё больше запутать возможных… интересантов. И для её осуществления Николай Иванович очень в тему.
– Ну, хорошо, – как бы решаясь, кивнул Алекс, – делайте, как считаете нужным.
Дальнейший разговор с народным комиссаром СССР по военным и морским делам перешел уже на более близкие гостю темы. В которых Алекс откровенно поплыл. Потому что Фрунзе начал интересоваться его мнением по разрешению тех трудностей, которые были изложены в уже переданных Алексу материалах. Но, блин, он-то листал их только для виду! Ну, на хрена ему забивать себе голову всем этим, если он не собирается возвращаться?!
Так что, когда внизу раздался звонок, Алекс обрадованно вскочил и бросился к двери.
– Пойду – открою. Это, наверное, Рихард…
– Дах-дах, дах-дах, дах-дах, – Алекс закончил последнюю серию и вытер пот. Получилось-таки. С третьего раза, но получилось. Что ж, он сегодня молодец! Смог. Осилил… Правда, будет ли от его нынешних успехов толк там, в прошлом, парень пока сказать не мог. Но лучше уж так, чем оставаться тем же самым пентюхом, каким он был всё это время. Тем более что шанс за год подтянуть стрельбу на вполне приличный уровень имеется. И неплохой. А вот что касается всяких «рукомашеств-дрыгоножеств», то тут за год особенно много не сделать…
