– Что, адвокаты так мало получают? –
усмехнулся Дебрский и вдруг ахнул: – Слушай… Я совершенно забыл! А у тебя
деньги-то на дорогу есть? Меня ведь эти братки обчистили, я даже с фотографом
окончательно не расплатился.
– Не волнуйся, фотограф свои баксы
получил, – кивнула Инна. – Все-таки мы там запечатлены вдвоем, на
этих фотках, так что расходы пополам. И тебе я денежку дам, не волнуйся. –
Она открыла сумочку. – Завтра пойдешь в свой «Вестерн», получишь
жалованье. Оно у тебя очень приличное. А пока возьми, вот тысяча.
Антон с сомнением взял жиденькую пачку
сотенных, пятидесяток и червонцев. Общение с Аликом научило его некоторому
цинизму в отношениях со средствами платежа. Тысяча рублей – это же меньше
сорока долларов!
– Не волнуйся, – улыбнулась Инна,
словно прочитав его мысли. – До утра тебе хватит. Некоторые люди месяц
вынуждены жить на половину этой суммы.
Антон глянул на нее дикими глазами и в который
раз почти с отчаянием подумал: «Господи, куда я попал?!»
– Спасибо, но мне как-то неудобно… –
промямлил он, потому что в это мгновение встрепенулось что-то в сознании и
напомнило: мужчине брать деньги у женщины – постыдно.
– Ничего, свои люди – сочтемся! –
легко отмахнулась Инна. – Не забывай, ты мне должен семьсот пятьдесят
тысяч долларов! Так что еще сорок в ту или другую сторону ничего не
меняют. – Глаза ее смеялись. – И вообще, я сейчас немножко разбогатела:
наконец-то получила страховку за дачу.
– У тебя дача сгорела? – ужаснулся
Дебрский, и ее лицо тут же оказалось рядом, сверкнули надеждой огромные глаза:
– Ты вспомнил? Почему ты сказал, что у
меня сгорела дача? Антон, ты вспомнил?
Он подумал, потом с сожалением вздохнул:
– Сам не знаю, почему я так сказал. А
что, она и вправду сгорела?
– Это был поджог, – глухо выговорила
Инна, опустив голову. – Из мести. Один бомж, которому я дала от ворот
поворот, взорвал там газовый баллон. Во-от такая была ямина.
– Да ты что?! – Дебрский даже
захлебнулся от возмущения. – И что? Его посадили?
– Не успели. – Инна вглядывалась в
его глаза, словно искала там что-то. («Может быть, то, чего и не было никогда?»
– вдруг мелькнуло в голове Дебрского.) – Он то ли перепил, то ли нажрался
какой-то гадости – и подох в своей беседке… ну, он жил в беседке на улице
Горького.
Его поразила ненависть, прозвучавшая в голосе
Инны. Хотя да, ей жалко дачу, это понятно. Но все-таки человек умер…
– Машина! – вскрикнула она. –
Голосуй скорей!
Антон вскинул руку, и беленькая, ладненькая
машинка послушно подкатила к тротуару.
Дебрский рванул дверцу:
– Подвезете?.. – Он обернулся
смущенно: – Слушай, я не помню, где ты живешь.
– Конечно, – Инна восприняла это
совершенно спокойно. – В Гордеевке, в самом начале.
– В Гордеевку подвезете?
– Без проблем за семьдесят, –
согласился сидевший за рулем парень в низко надвинутой шляпе, убирая со
свободного сиденья газеты и приглашающе похлопывая: – Кто поедет? Девушка? Это
хорошо!
Антон вгляделся. Э, да их тут двое,
ребяток-то. Еще один дремлет на заднем сиденье, уткнув нос в поднятый воротник.
– Ладно, проезжайте. – Он
выпрямился.
– А чё, хозяин? – удивился
водитель. – Дорого, да? Ну давай за шестьдесят.
– Пока, ребята, – сказал Антон,
захлопывая дверцу.
Автомобиль тронулся, и вскоре красные огоньки
исчезли вдали.
– Семьдесят – это недорого, –
негромко сказала Инна. – Ты просто забыл, какие теперь цены.
– Дело не в цене, – угрюмо отозвался
Дебрский. – Там два молодых мужика, ну как я тебя одну с ними отправлю?
– Господи, Антон…
Словно порыв ветра подхватил Инну, швырнул на
грудь Дебрскому, прижал так, что крепче и не бывает. Антон машинально обхватил
ее тонкий стан, машинально приоткрыл рот навстречу ее горячим губам. Инна
целовала его так, будто хотела этим прощальным поцелуем непременно разбудить
так и не проснувшуюся память… «Может быть, о том, чего и не было никогда?» –
снова мелькнула подленькая мыслишка, и он высвободился из Инниных объятий:
– Вон еще едет какой-то.
Это было такси с надписью «Нижегородец».
– Ну все, я поехала. Иди домой. –
Инна сама взялась за дверцу.
– Позвони, как приедешь, слышишь?
– Не надо, – Инна
отмахнулась. – К чему все это… вся эта реанимация трупа? Разве я не вижу,
что ты каждую секунду себя спрашиваешь: было это или не было? Врет она мне или
нет? Не вру! Но, в конце концов, у меня тоже есть гордость! И ты мне больше не
звони, понял?
– Что?.. – Дебрский даже покачнулся.
– В Гордеевку, – сказала Инна, ныряя
в машину и захлопывая за собой дверцу так сильно, что водитель возмущенно
повернулся к ней. В следующее мгновение такси сорвалось с места.
Несколько мгновений Антон тупо смотрел вслед и
вдруг бросился чуть ли не наперерез встречным огням:
– Постойте!
Огни пригасли, машина свернула к тротуару.
Открылась дверца.
– Ну чего так кидаться-то? –
проворчал сидевший за рулем худенький паренек, округло выговаривая слова: –
Жить надоело? Или что-то горит?
Антон вскочил в машину:
– Поехали!
– А поехали-то куда? – неторопливо
спросил шофер.
Дебрский махнул вперед:
– Надо догнать такси! Такси надо догнать!
– Забыли вещь какую-нибудь? – с
любопытством уставился на него водитель. Даже эту фразу, в которой не было ни
единого «о», он умудрился произнести с окающей растяжкой!
– Поехали! – рявкнул Дебрский.
– Ну, поехали, коли так. – Водитель
пожал плечами, и автомобиль удручающе медленно тронулся с места.
Дебрский скрипнул зубами. Не догонит ведь этот
копуша… Не догонит! А все, что он знает о месте жительства Инны, –
какая-то там Гордеевка. Микрорайон, наверное, такой. Как же ее искать по всему
микрорайону?
