Николай сошел с первого троллейбуса в Печерах
и пошел, растерянно оглядываясь. Адреса-то он не знал! А дома в этом районе,
как и в других микрашках, все на одно лицо: высоченные, блекло-зеленые, блочные
строения с узкими дворами. Николай бродил, бродил по этому лабиринту, надеясь,
что интуиция где-то звякнет, как будильник утром, но она, похоже, тоже растерялась
и молчала. И, главное, не спросишь ведь никого: «Вы не знаете, где тут живет…»
Да от него разбежится народ, как черти от ладана! И не исключено, между прочим,
что никто в самом деле не знает, где проживает данное лицо, ибо оно себя никак
не афиширует, а скорее наоборот.
Мимо неспешно шкандыбал мужичок, свесив голову
на грудь. Похоже, это именно тот, кто ему нужен.
– Извините, – заступил ему дорогу
Николай. – Вы не скажете, тут где-нибудь есть кафе?
Мужичок вяло шарахнулся, вяло приподнял явно
больную после вчерашнего головушку:
– Кафе? Тебе пожрать или просто выпить?
Если поправиться хочешь, то здесь магазин за углом, «Вита нова»
называется, – там наливают. Только деньги-то у тебя есть? Там Зойка ломит
за шкалик почем зря.
Его измученное, одутловатое лицо приняло при
этом такое обиженное выражение, что сразу стало ясно: Зойкины шкалики
страдальцу не по карману.
– Да нет, я просто поесть хотел, – с
жалостью ответил Николай. – Пообедать.
– Ну, придется до дому дотерпеть, –
пробормотал его собеседник, и видно было, что каждое слово дается ему все с
большим трудом. – Позакрывали все столовки на хрен, или магазины там
теперь, или казино.
– Казино?
Николай задумался. Нет, на казино это место не
походило… Хотя кто его знает, что там творилось в недрах, скрытых от
постороннего глаза!
– А вот я помню по старым временам,
где-то тут была такая простенькая «стекляшка», типа кафе…
– «Стекляшка»? – Мужичок из
последних сил напряг свои размягченные похмельем мозги. – Ну, это,
наверное, бывшая «Бригантина». – Он неопределенно махнул куда-то направо:
– Вот так пойдешь через двор, потом прямо два квартала, потом налево и опять
через двор – и выйдешь. Только вряд ли ты там пожрешь, земеля. Эта «Бригантина»
днем закрыта. Ночью, слышал, там крутые собираются, а днем вымирает все.
Крутые собираются?! Николай чуть не ахнул
вслух, но сдержался и радость ничем не показал – только сунул своему
заморенному Вергилию железный пятирублевик.
– Ты чё?.. – проблеял было тот,
ощутив, как взыграло в нем советское ретивое, однако долгие годы
демократического топтания души человеческой уже дали свои плоды: ретивое
благоразумно заткнулось, а мужик покрепче стиснул кулак и зарысил за угол,
желая немедля вкусить новой жизни в одноименном магазине, ошеломив своей
платежеспособностью злокозненную Зойку.
Вергилий чуточку перепутал правую сторону с
левой, так что Николаю еще пришлось изрядно побродить, дополнительно спросив
при этом дорогу у мрачной бабули, долговязой особы неопределенного пола, и
веселого роллера, и вот, наконец, перед ним возникло приземистое строение с
огромными стеклянными окнами-витринами, не мытыми, сразу видно, с начала
перестройки. Облик у бывшей «Бригантины» оказался такой уныло-заброшенный, что
у Николая дрогнуло сердце. Да здесь, похоже, никогда не ступала нога никакого человека,
ни крутого, ни пологого. Неужели Вергилий снова напутал?!
И тут он заметил железный лист, криво прибитый
к двери, и обрадовался ему, словно старому знакомцу. За этот неаккуратный лист
Николай зацепился в прошлый раз халатом и чуть не оторвал карман. Отлично!
Однако, обретя искомую «Бригантину», Николай
повел себя очень странно для стороннего наблюдателя – если бы таковой вдруг
обнаружился. Он не стал стучать в дверь и заглядывать в окна – он повернулся
спиной к «Бригантине» и принялся озирать окрестности, делая руками движения,
напоминающие жесты регулировщика на перекрестке, и бормоча что-то вроде:
– Ага… машину оставили здесь, а сами
пошли сюда… я еще удивился, что так близко. Нет, мы пошли не туда, а сюда!
Точно!
Уверенно кивнув, Николай быстро повернул во
двор. Да, машину «Скорой» они потому и оставили рядом с кафе, что идти до дома
было буквально две минуты, и тот человек, который их вел, помнится, сказал: «За
тачку свою не переживайте, тут с нее глаз не спустят».
«Тачка» потом и впрямь обнаружилась на прежнем
месте (колпаки и зеркала не тронуты) – и даже, такое впечатление, помытая за
время их отсутствия, уж больно подозрительно она блестела в свете занимающегося
рассвета. А может, это Николаю спьяну показалось…
Он сердито мотнул головой, вынуждая себя
напрячься и вспоминать. Номера на доме не было, но это никакая не примета: во
всех Верхних Печерах найдется небось всего с десяток домов, на которых стоят
номера.
«Угол! – обрадовался Николай. – Угол
у него был обрушен!»
А вот и обрушенный угол дома. По словам их
радушного хозяина, здесь когда-то не вписался в поворот мебельный трейлер. Да?
А такое впечатление, что по дому садили из малой гаубицы, что вовсе не
исключено, учитывая, кто проживает в этом подъезде…
Николай вывернул из-за разросшегося сиреневого
куста, на котором еще кое-где мотались под ветром последние листья, и, мельком
улыбнувшись сидевшей на лавочке барышне с коляской, ринулся на крыльцо.
Вот и дверь – тоже очень обыкновенная,
облупленная, как и везде, вот и портрет очередного вруна, рвущегося в Думу…
Николай толкнул дверь. Но не тут-то было!
Кодовый замок!
– А вы к кому? – полюбопытствовала
барышня, и Николай растерянно обернулся.
Что бы такое соврать? Можно сказать прямо… но
почему-то не хочется. Почему-то страшновато говорить прямо!
– Да я агитатор, – брякнул он
первое, что пришло в голову. – Из областной избирательной комиссии. Надо
листовки разложить по почтовым ящикам. А код забыл. Не подскажете?
– Да я не из этого подъезда, –
вильнула глазами барышня. – Просто села отдохнуть.
Врушка! Если не из этого подъезда, то зачем
спрашиваешь, к кому визитер?
Николай снова повернулся к двери. Дурное дело,
как всегда, не хитрое. Цифры 6, 8, 4 и 1 стерты сильнее остальных. Стало быть,
на них нажимают чаще всего. А если попробовать?
Есть контакт! Замок щелкнул, дверь
приоткрылась, и Николай вошел в подъезд, пока молодая мамаша окончательно не
просверлила его своим подозрительным оком.
Около лифта маячила согбенная спина какого-то
трудяги, ковырявшего индикатором кнопку вызова.
– Лифт работает? – спросил Николай.
