Голова ее кружилась. Она внимательно вслушивалась в слова мисс Лафосс, и смогла сделать правильные выводы. Страдая от разбитого сердца, Майкл отправился топить горе в вине, в результате чего нанес побои полицейскому. Пьяница, уголовник, виновен в наиболее ужасающем преступлении, которое только можно отыскать. Нападение на представителя закона при исполнении им служебных обязанностей. На нем теперь навсегда стояло клеймо. Он не стоил даже презрения. И что же? Вместо этого он взлетел в глазах мисс Петтигрю на недосягаемую высоту. Сама мысль о нем волновала ее. Вот истинный мужчина! Все свое сострадание она готова была излить на него. Разве возможно не извинить прегрешение, совершенное в порыве страсти? Даже мисс Лафосс должна понять, насколько убедительным доказательством его любви были его действия. Трепеща от нетерпения, она повернулась к мисс Лафосс.
– Он ведь был прав, – сказала мисс Лафосс. – Я только притворялась, что струсила. Дело не в этом. Если бы не Ник, я думаю, я вышла бы за Майкла… Хотя, как знать. Это все надо хорошенько обдумать.
– Но теперь-то! – перебила мисс Петтигрю. – Теперь, когда вы видели обоих в один и тот же день… Какое может быть сравнение? В самом деле…
Мисс Лафосс встала и оперлась на каминную полку.
– Вы не понимаете, – сказала она глухо. – Мои чувства к Нику никак не изменились.
Мисс Петтигрю не могла найти слов. Как могла женщина предпочесть Майклу Ника, насколько бы интересным он ни был? Один – драгоценность, другой – дешевая позолота. Впрочем, ей ли давать советы юной даме, которая вынуждена была управляться с тремя любовниками одновременно, когда у нее самой и одного-то еще не было?
– Дорогая моя мисс Лафосс, – сказала она взволнованно. – Прошу, умоляю вас, будьте благоразумны. Майкл – мужчина. Ник… заразная болезнь.
– Бесполезно, – вздохнула мисс Лафосс. – Я же вам уже объясняла.
– Майкл знает о Нике? – печально вздохнула мисс Петтигрю.
– Он знает, что мы близкие друзья, – осторожно сказала мисс Лафосс, – но не знает, насколько близкие.
– Да уж, надеюсь, – строго сказала мисс Петтигрю.
– А чего глаз не видит…
– Именно, – согласилась мисс Петтигрю, даже не вспомнив о прежних моральных устоях.
– Так что теперь, – грустно подвела итог мисс Лафосс, – с Майклом, похоже, придется расстаться.
– Нет! – сказала мисс Петтигрю, почти плача.
– Видите ли, – сказала мисс Лафосс, – я-то себя на его счет никогда не обманывала, хотя он и уверен в обратном. Я с самого начала знала, что придет час, когда он скажет: «Все, конец». И я должна буду ответить «да» или «нет». Вот он и пришел. Вы же слышали. Он не шутит. Я его знаю. Я понимаю, что немного как собака на сене, но мне так не хотелось, чтобы он ушел.
– Так ответьте же ему «да», – взмолилась мисс Петтигрю. – Не сомневаюсь, вам никогда не придется об этом жалеть.
– Не уверена, – мрачно возразила мисс Лафосс. – Не зря же…
В дверь снова постучали, и мисс Лафосс не стала заканчивать свою мысль. Она поспешно припудрила нос. Мисс Петтигрю пошла открывать.
– Что я говорил? – сказал Майкл. – Человек с проблесками разума. Немного лести, немного твердости, слегка подмазать, и вот он, желаемый результат.
Он водрузил на стол бутылку виски. Мисс Лафосс достала штопор. Мисс Петтигрю принесла стаканы.
– Скажи стоп, – сказал Майкл.
– Стоп, – сказала мисс Лафосс.
– Сельтерской?
– Нет, спасибо.
– Молодец.
Мисс Петтигрю приготовилась принять участие в новом приключении.
– Стоп?
– Стоп! – вскричала она торопливо.
– Ну что это такое!
– Не дави на нее, – сказала мисс Лафосс. – Джиневра – утонченная натура. Не то, что ты.
Не в ее привычках напиться и задирать потом полицию. И добавь сельтерской.
– Всегда мечтала попробовать виски, – радостно сказала мисс Петтигрю. – Никогда раньше не доводилось, даже как лекарство.
– Где вы росли? – сочувственно сказал Майкл.
– Маленькими глотками, – посоветовала мисс Лафосс.
– Ваше здоровье, – сказал Майкл.
Мисс Петтигрю отпила и скривилась. Потом незаметно отставила стакан подальше.
«Фу! – подумала она разочарованно. – А сколько разговоров. Зачем это мужчины тратят столько денег, чтобы пить эту гадость. Лимонад обошелся бы гораздо дешевле!»
– Уже легче, – заявил Майкл.
Он поставил на стол пустой стакан, тактично не заметив его соседства с полным стаканом мисс Петтигрю.
– Еще один? – предложила мисс Лафосс. – Или два?
Майкл оценивающе посмотрел на нее.
– Даже если меня напоить, дорогая моя, мое мнение о тебе никак не изменится. К тому же я все равно когда-нибудь протрезвею.
– Я и не рассчитывала, – вздохнула мисс Лафосс. – Но почему было не попробовать?
– Хватит пробовать. Не поможет, – спокойно заявил Майкл. – Теперь, когда я снова чувствую себя человеком, вернемся к делу. Ответ. Да или нет?
Мисс Лафосс побледнела. Майкл продолжал смотреть на нее в упор, и в конце концов она отвела взгляд. Он запустил руку в карман, извлек портсигар, закурил и ждал, пуская колечки.
– Слезы в глазах, – отметил он, – кудри в тщательном беспорядке, вырез низковат, рот жалобно кривится, на лице выражение детской беспомощности. Не действует.
Сердце мисс Петтигрю сжалось. Мисс Лафосс ухватилась за спинку стула.
Мисс Лафосс бросила безнадежный взгляд на мисс Петтигрю. Мисс Петтигрю глубоко вздохнула.
– А не кажется ли вам, – начала она – не умоляюще, не примирительно, не страстно, но отстраненным, нейтральным тоном, голосом случайного наблюдателя, для которого происходящее представляет лишь профессиональный интерес, – не кажется ли вам, что на столь важный вопрос можно отвести какое-то время? Даже ультиматумы обычно ставят на некоторый срок. Голова женщины не приспособлена к быстрым решениям. Быстро принятые решения часто недолговечны. Женщины не обладают той гордостью, которая заставляет мужчин держать свое слово во что бы то ни стало. А чтобы взвесить все варианты, им требуется время.
Майкл затянулся и резко выдохнул.
– Хм! Может быть, вы и правы. Что ж, будь по-вашему. Ультиматум получает срок. Возможно, я позволил ей думать, что стану вечно плясать под ее дудку. Об изменении этого обстоятельства честно было бы сообщить заблаговременно. Неделю, не больше. Неделя и мне даст возможность показать себя в лучшем виде и, кто знает, повлиять на нее в нужную сторону.
Лицо мисс Лафосс утратило выражение безнадежности. Она заметно повеселела.
Майкл резко повернулся и уставился на мисс Петтигрю.
