– Несомненно, – подтвердила мисс Петтигрю.
– К тому же если Тони там будет, то мне придется быстро соображать.
– Вот именно.
– Так что лучше воздержусь.
– Бар закрыт.
– Ну, разве что капельку, – сказала мисс Дюбарри.
Она капнула еще капельку. Первый бокал ей явно помог: похоронная мрачность на ее лице почти развеялась. Она разглядывала мисс Петтигрю, не скрывая своего любопытства.
– Вы с Делисией подруги?
Мисс Петтигрю перевела взгляд на носки своих ботинок, потом на закрытую дверь спальни, потом снова на свою собеседницу.
– Да, – сказала она.
– Близкие?
– Очень, – солгала мисс Петтигрю.
– Что ж, – сказала мисс Дюбарри, – я всегда говорю, что друзья Делисии – мои друзья.
– Благодарю.
– Она обычно видит в людях то, чего я не замечаю.
Эта фраза показалась мисс Петтигрю немного сомнительной, так что она только загадочно улыбнулась.
– Недавно в городе, – проницательно отметила мисс Дюбарри.
Мисс Петтигрю решила не упоминать, что все ее хозяева за последние десять лет жили поблизости от Лондона. Почему-то этого факта своей биографии она теперь немного стыдилась, и никак обратить его в свою пользу не могла.
– Я родилась в Нортумберленде, – сказала она уклончиво.
– А! Шотландия!
– Ну, не совсем, – поправила мисс Петтигрю.
– Все равно далеко.
– Да.
– Переехали насовсем?
– Надеюсь.
– Ну, скоро привыкнете. Лондон – такое место… Не сразу освоишься. Но потом о провинции забываешь даже и думать.
– В самом деле?
– И не сомневайтесь. Особенно когда есть к кому обратиться.
Мисс Дюбарри внезапно встала и обошла вокруг стула, на котором сидела мисс Петтигрю, цепко оглядев ее. Мисс Петтигрю замерла в ужасе. Мисс Дюбарри нахмурилась, взялась задумчиво за подбородок, покачала головой и вдруг выпалила:
– Прекращайте носить коричневое. Это не ваш цвет.
– Ах!
– Определенно. Где ваш вкус? Где чувство прекрасного?
– У меня их нет, – робко сказала мисс Петтигрю.
– И косметика никуда не годится.
– Косметика! – вскричала мисс Петтигрю.
– Именно.
– Моя?
– Ваша.
– Я ее не ношу.
– Не носите! – возмущенно повторила мисс Дюбарри. – Как так? Ходить голой – это неприлично.
Мисс Петтигрю уставилась на нее. Мысли ее беспорядочно гонялись друг за дружкой, и голова от этого закружилась. Как так? За все прошедшие годы она ни разу не уступила порочному соблазну напудрить нос. Другим это удовольствие было доступно, но не ей. Ей не хватало смелости. Она никогда не обращала внимания на саму себя. Пудра, гремел ее отец-священник, прямая дорога к проклятию. Помада, шептала мать, первый шаг на пути вниз. Румяна, добавлял отец, радость падшей женщины. Карандаш для бровей, вторила мать, не для порядочных…
В голове мисс Петтигрю начинался мятеж. В самом деле, неужели использовать все доступные средства – такой уж грех? Она села прямее. Глаза ее засияли. Вся ее скрытая до поры женственность буквально требовала теперь всерьез заняться важной, сложной, священной задачей улучшения образа, данного ей Господом. Потом она вспомнила, с чем имеет дело, и обмякла снова.
– Но, – сказала она глухо, – милая… Не в моем же возрасте. И не с моим цветом лица.
– У вас превосходный цвет лица!
– Превосходный?
– Совершенно ровный. Ни пятнышка, ни родинки, никакого изъяна. Кому нужен естественный цвет? Никому, он никогда не дает правильного тона. Вы – идеальный холст, который не надо ни грунтовать, ни замазывать. Блондинка или брюнетка, нежно-розовый или бледный, загар или матовая белизна – вам доступно все.
Мисс Дюбарри деловито наклонилась к ней и повернула ее голову сначала в одну, потом в другую сторону. Потом легонько похлопала по щекам и пробежала пальцами по волосам.
– Хм. Очистительный крем. Сыворотка покрепче, взбодрить немного кожу. Обязательно подвести брови. Про волосы не уверена, но думаю, что каштановые – оттенить бледность. Да, несомненно. При таких-то голубых глазах. Всем надо заниматься, удивительно запущенное лицо.
Она внезапно оборвала себя с виноватым видом.
– О, простите! Я опять забылась. Видите ли, это профессиональный интерес.
– Нисколько, – сказала мисс Петтигрю. – Прошу вас. Мне очень интересно. Никто никогда не интересовался моим лицом.
– Это заметно, – строго сказала мисс Дюбарри. – Включая и вас.
– У меня нет на это времени, – виновато сказала мисс Петтигрю.
– Ерунда. Умыться у вас время есть? Или принять ванну. Подстричь ногти. Первый долг женщины – перед собственным лицом. Вы меня просто удивляете.
– Впрочем, – безнадежно вздохнула мисс Петтигрю, – я уже давно вышла из того возраста…
– Женщины, – решительно перебила мисс Дюбарри, – никогда не выходят из возраста. И чем старше, тем, увы, больше причин за собой следить. Как раз с возрастом это понимание и приходит.
– У меня… не было достаточно денег.
– А! – понимающе кивнула мисс Дюбарри. – Это другое дело. Сколько у меня ушло на то, чтобы привести в порядок лицо – лучше и не думать. И это при том, что я сама промышляю тем же, так что многое мне достается вовсе бесплатно.
Она открыла сумочку.
– Вот визитная карточка. Заходите в любое время, я гарантирую вам наилучшее обхождение. Друзья Делисии – мои друзья. Если буду свободна, то займусь вами сама, если же нет, то подберу наилучшее из того, что есть.
– Как мило! – воскликнула мисс Петтигрю, взяв карточку дрожащими пальцами.
– «Салон Дюбарри», – прочла она восторженно.
– Вот теперь я верю, что вы недавно в городе, – сказала мисс Дюбарри. – Иначе вы знали бы имя. Лучший салон красоты во всем Лондоне.
Недоверчивая улыбка появилась на лице мисс Петтигрю.
– Но скажите, неужели действительно?
Неужели в таких местах в самом деле можно улучшить внешность?
Мисс Дюбарри села и, поколебавшись немного, придвинулась ближе.
– Посмотрите на меня внимательно.
Мисс Петтигрю уставилась на нее. Мисс Дюбарри дружественно хмыкнула.
– Вы мне нравитесь. Что-то… что-то в вас такое есть. А как вы находите меня?
– Боже мой, – смущенно сказала мисс Петтигрю. – Как можно на такое ответить?
