– Мы не знакомы.
– Нет, – сказала мисс Петтигрю.
– Делисия дома?
– Да.
– Мне необходимо ее видеть. Просто необходимо. Она принимает?
– Разумеется.
– То есть, – продолжала посетительница, бросив взгляд на закрытую дверь спальни, – я не помешаю? Говорят, Ник вернулся.
– Мисс Лафосс сегодня одна.
– Слава богу!
– Если вам угодно будет сообщить мне ваше имя, я уведомлю мисс Лафосс о вашем прибытии, – сказала мисс Петтигрю.
Но гостья была уже на полпути к двери в комнату и оглянулась удивленно через плечо.
– О, не беспокойтесь, со мной-то она знакома.
Она быстро достигла двери и распахнула ее.
– Делисия!
– Уйди, – раздался голос мисс Лафосс.
– У меня для тебя есть новости.
– А когда у тебя их не было? Я потому и говорю, чтобы ты не входила. Я занята. И если ты станешь меня отвлекать в тот момент, как я крашусь, я все испорчу и буду выглядеть ужасно. Подожди немного.
– Мне нужно тебе что-то сказать.
– Джиневра! – позвала мисс Лафосс.
– Да? – сказала мисс Петтигрю, вся внимание.
– Эдит, это Джиневра. Она о тебе позаботится. Джиневра – Эдит. Ради всего святого, уведите ее и займите чем-нибудь. Это ужасная женщина, но я скоро приду к вам на помощь.
– Непременно, – сказала мисс Петтигрю, в восторге от происходящего.
Она плотно прикрыла дверь в спальню. Мисс Лафосс пожелала, чтобы ей никто не мешал, значит, мисс Лафосс никто не станет мешать. Она робко повернулась лицом к посетительнице, не зная, как полагается разговаривать с такими дамами.
Не может же быть, что все они стали бы относиться к ней с такой же добротой и пониманием, как мисс Лафосс.
– Моя фамилия Петтигрю, – сказала она извиняющимся тоном на случай, если гостья предпочитала более формальное обращение, чем просто имя.
– А моя – Дюбарри.
– Как поживаете? – вежливо спросила мисс Петтигрю.
– Погано, – ответила мисс Дюбарри. – А вы?
– Я? О… Неплохо, – поспешно сказала мисс Петтигрю в тщетной попытке произвести впечатление небрежной светскости. – Благодарю вас.
– Неплохо? То есть вы или замужем, или не влюблены. Чего нельзя сказать обо мне.
– Нельзя сказать… чего? – вопросила мисс Петтигрю в изумлении.
– Что я замужем или не влюблена.
– А! – сказала мисс Петтигрю, взволнованная и полная любопытства. – Какая прелесть!
– Прелесть? – вскричала мисс Дюбарри. – Прелесть! Этот нахал просто взял и ушел!
– Какая гадость!
– Гадость – более подходящее слово, – проворчала мисс Дюбарри. – Потому я и пришла сюда. У Делисии с головой все в порядке, хотя она и невероятная красотка. Не думайте, что это не так.
– Я и не думаю.
– Ну да. Эту ошибку делают в основном мужчины. Видят, что у нее все в порядке с внешним видом, немедленно решают, что нормальные мозги это исключает, и пытаются обвести ее вокруг пальца. Им же хуже.
– И поделом, – воинственно подтвердила мисс Петтигрю, хотя и не имела ни малейшего понятия, о чем идет речь.
Мисс Дюбарри присела на стул.
– Мужчины – отвратительные создания, – сказала она.
– Совершенно с вами согласна, – сказала мисс Петтигрю.
Она так и не уловила смысл разговора, но ее это совершенно не заботило. Она наслаждалась вниманием. Душа ее громко пела. Никто никогда не разговаривал с ней вот так, на равных. И то, что разговор происходил полунамеками, доставляло ей особенное удовольствие. Если задуматься, то с ней вообще редко разговаривали о чем-либо – как с человеком, а не со служанкой. И вдруг кто-то согласен был принять ее в свой круг, открыть ей глубоко личные тайны, поставить ее наравне с собой. Естественность, с которой они воспринимали ее присутствие, отзывалась в каждом уголке ее тела. Ни малейшего удивления: «Привет» – и ты уже принята. Никого не интересует твое происхождение, социальное положение, содержание банковского счета. За всю свою одинокую жизнь мисс Петтигрю ни разу не задумывалась, насколько одинокой была эта жизнь – до того момента, как она внезапно на один день перестала быть одинокой. Она не понимала, что произошло. Годами она жила в чужих домах, так и не став в полном смысле слова обитательницей этих домов – и вдруг, не прошло и нескольких часов, как она оказалась дома, в блаженном спокойствии. Ее приняли. С ней общались.
И как! Никогда прежде она не участвовала в подобных разговорах. Какая беспечная непоследовательность! Каждое предложение – как глоток крепкого напитка. Эта манера заставляла ее чувствовать себя удивительно непринужденной. И у нее получалось поддерживать беседу, как будто она всю жизнь этим занималась!
«Кто бы мог предположить, – гордо подумала мисс Петтигрю, – что я на это способна».
Мисс Дюбарри сидела, грустно уставившись в электрический камин, совершенно не подозревая, сколько радости она доставляет новой подруге своей подруги. Мисс Петтигрю решила, что мисс Дюбарри необходимо немного поднять настроение. Она приняла вызов. Непринужденно, легко, небрежно, в точности так, как это показывали в бесчисленных просмотренных ею кинолентах.
– Не желаете ли капельку? – осведомилась она.
Мисс Дюбарри просветлела.
– Отличная мысль!
Мисс Петтигрю отправилась к уже знакомой ей полке на кухне и вернулась с полным подносом, на который нагромоздила все, до чего смогла дотянуться.
– Я предоставлю выбор вам? – осведомилась она беспечно. – Каждому свое, я так считаю.
Мисс Дюбарри встала.
– Немного джина, полагаю… и где же лайм? А, вот он. Джин с лаймом – то, что надо.
Мисс Петтигрю наблюдала за ней с неотрывным, но тщательно скрываемым вниманием.
– А вы?
Мисс Петтигрю вздрогнула. С ее губ готов уже был сорваться поспешный отказ, но она вовремя одумалась. Гости не должны пить в одиночестве.
– О, что вы, я сама.
– Ладно.
Мисс Дюбарри отошла. Мисс Петтигрю торопливо наполнила свой бокал сельтерской и слегка подкрасила хересом для вида, после чего тоже вернулась на свое место.
– За нас с вами, – сказала мисс Дюбарри.
Мисс Петтигрю не знала, что полагается отвечать в таких случаях, поэтому сказала первое, что пришло в голову.
– Взаимно.
– Еще раз? – спросила мисс Петтигрю, когда они допили.
– Наверное, не стоит, – сказала мисс Дюбарри с сомнением. – Ну, если мы собираемся к Огилви… Прийти туда лучше бы трезвыми. Уйдем-то все равно в дым.
