Он подобрал пальто и шляпу. Мисс Лафосс беспокойно следила за ним. Он молча оделся и направился к двери. На лице мисс Лафосс мисс Петтигрю наблюдала борьбу решимости, слабости и отчаяния.
«Если она сейчас сдастся, – подумала мисс Петтигрю, – то все потеряно. Я уже ничем не смогу ей помочь. И если он сейчас молча выйдет за дверь, то она побежит за ним».
Но Ник заговорил.
– Может, и стоило послать телеграмму.
Мисс Петтигрю глубоко вздохнула. Мисс Лафосс нервно сплела руки и робко, просительно улыбнулась.
– Я… Мне так жаль.
– Тогда до завтра.
– До завтра, – поспешно подтвердила мисс Лафосс.
«Если повезет», – мрачно подумала мисс Петтигрю.
– Пообедаем вместе.
– Да, – согласилась мисс Лафосс.
Он крепко взял ее за руки повыше локтя и привлек к себе.
– В конце концов, до завтра ты не испортишься.
Мисс Петтигрю испугало выражение расчетливой опытности на его еще молодом лице.
– Хорошего можно немного и подождать.
Он поцеловал ее, вышел и закрыл за собой дверь.
Глава четвертая
12:52–13:17
Как только дверь закрылась, в комнате будто посвежело. Мисс Петтигрю глубоко, с облегчением вздохнула. Ноги ее подгибались; она чувствовала себя слабой, усталой, как после сильной встряски. Она нащупала стул, села, и внезапно разрыдалась.
Мисс Лафосс так и стояла перед дверью, уставившись на нее. Ник ушел, и она его не остановила. Какая глупость. Теперь, когда он ушел, больше всего на свете ей хотелось его вернуть. Еще секунда, и она выбежала бы вслед за ним, но слезы мисс Петтигрю заставили ее обернуться.
– Перестаньте. Прошу вас, перестаньте же.
Но на мисс Петтигрю навалилась вина за все ужасные проступки, которые она только что совершила – преднамеренная ложь, выпитое вино, ужасные бранные слова…
– Никогда в жизни я не использовала таких слов! – всхлипывала она.
– Правда? – удивилась мисс Лафосс.
– Ни разу. Даже в мыслях. Святой отец в нашей церкви всегда говорил, что браниться в мыслях столь же грешно, как и вслух, но к тому же еще и выдает в человеке труса. Он сам, разумеется, не делал ни того, ни другого.
– Поразительно! – восхитилась мисс Лафосс.
– Да, удивительный человек.
– Но я никаких ругательств от вас не услышала.
– Вероятно, вы были слишком взволнованы. Я сказала «чертовы» и «к чертям», и, знаете, именно это и имела в виду.
– А! – сказала мисс Лафосс, просияв. – Это не ругательство. Просто… выражение. Уверяю вас, мода на разные выражения тоже приходит и уходит, как и на платья. Эти уже вполне вышли из списка греховных. Мне кажется, что вам необходимо еще немного выпить.
Она вернулась с бокалом, полным до краев.
– Вот. Это всего лишь вино. Я же знаю, что с утра вы предпочитаете что-нибудь полегче.
Мисс Петтигрю улыбнулась сквозь высыхающие слезы. На лице ее отразилось внезапное удивление.
– О! – сказала она. – У меня получилось. Я справилась с обстоятельствами.
– О да, – благоговейно подтвердила мисс Лафосс. – И как!
Мисс Петтигрю просияла, хотя и с трудом могла заставить себя поверить в то, что только что произошло.
– Я все исправила.
– Пейте, скорее, – сказала мисс Лафосс. – И расскажите, как вам это удалось.
Мисс Петтигрю отодвинула бокал.
– Нет, милая, благодарю. Я выпила уже два бокала. Порядочная женщина должна знать меру. Я еще никогда не позволяла себе быть навеселе от спиртных напитков, и не собираюсь начинать.
– Вы уверены?
– Вполне.
Мисс Лафосс быстро проглотила херес сама.
– Но прошу вас, скажите же. Я должна знать. Как. Вы. Это. Сделали. Я и не подумала про кухню. Совершенно забыла. Не проверила, не осталось ли там следов. Возмутительная беспечность. Боюсь, это у меня от рождения. Но вы… просто блестяще!
Мисс Петтигрю поспешила разуверить ее в своих талантах.
– Ну что вы. Все очень просто. Ничего особенного. Пожалуйста, не предполагайте во мне какой-либо особой хитрости. Позвольте мне вас разочаровать – убирая спальню, я обнаружила открытую пачку и не придумала ничего надежнее, чем положить ее себе в сумочку. А когда Ник вышел, метая молнии, я сразу вспомнила об этом. Дальнейшее произошло уже само собой.
– Само собой! – сказала мисс Лафосс. – Само собой! Блестяще! Неподражаемо! Признаюсь, сыграно было так, что я и не припомню, когда еще видела подобное.
– Но я вовсе не играла. Я повторяла.
– Повторяли?
– За миссис Браммеган.
– Кто такая миссис Браммеган?
– Моя прежняя хозяйка. И если мне будет позволено злословить о покойных, ужасная женщина.
– Простите, я не совсем понимаю, – призналась мисс Лафосс.
– Два года я ее терпела. У меня не было выхода. В своей должности мне пришлось близко познакомиться с особенностями ее характера. Их я и постаралась изобразить.
В голове у мисс Лафосс прояснилось. Она засияла.
– А! Но вы просто прирожденная актриса! Боже, какая восхитительная постановка! Ни за что бы не подумала, что вы на такое способны.
Браво!
– Ну что вы, – смущенно поспешила вставить мисс Петтигрю, втайне радуясь, как ребенок.
– Скажите, вы никогда не думали о ремесле?
– Ремесле?
– Актерском ремесле. О сцене.
– О сцене! – ахнула мисс Петтигрю.
– Хороших жанровых актрис днем с огнем не сыскать. Подумайте сами. Те, кто начал рано, к этому возрасту уже опытные и заслуженные, их не загонишь на второстепенные роли. Кому же захочется, чтобы вокруг говорили: «Бог мой, я ее помню еще с тех пор, как оба мы были молоды. Видел бы ты ее тогда, старина, настоящая прима». Нет конечно. Они хотят оставаться вечно юными, и вечно играть ведущих инженю, а когда это становится совсем уж невозможно, просто уходят. И правильно. Я и сама собираюсь поступить точно так же.
– Вы… работаете на сцене? – осведомилась мисс Петтигрю, уводя разговор в сторону от своих собственных актерских способностей.
– Да, только сейчас у меня перерыв. Перерыв, во время которого я работаю. Я не хотела подписывать невыгодный контракт, потому что Фил вкладывает свои деньги в постановку «Подбавь перца». Поэтому я отказалась, и теперь пою в «Алом павлине».
– Странное название, – пробормотала мисс Петтигрю. – Павлин – алый?
– Очень странное, – согласилась мисс Лафосс, – но не лишено оригинальности. Ник держит его на паях с Тедди Шульцем. Ник мыслит довольно традиционно, поэтому он хотел назвать клуб «Алая дама», а Тедди вовсе лишен воображения, и предложил «Зеленый павлин». Они долго спорили, потом решили тянуть карты, но случайно вскрыли шулерскую пачку от Чарли Хардбрайта, и обоим достался туз пик. Ни один не хотел уступить и тянуть снова, так что пришлось обоим отказаться от половины своего названия, вот и вышел «Алый павлин».
