Она кивнула, хлюпнула носом и возразила:
– Но, Марк просто скажет, что нас здесь нет. Скажет, что мы ушли.
– Ну, тогда папа попытается нас найти. А когда не найдет, вернется сюда. Да?
– Но Грей, а вдруг будет слишком поздно?
Он с улыбкой повернулся к Кирсти:
– Кирст, он нам ничего не сделает. Я не позволю.
– Но посмотри на свою руку! Он уже сделал!
Грей опустил взгляд на запястье, висящее под неестественным углом.
– Он застиг нас врасплох. Теперь мы готовы. Да? Теперь мы знаем, что он за тип. И приготовимся. Пойдем! – он встал с кровати и начал открывать ящики прикроватных тумбочек. – Давай, – повернулся он к Кирсти, – иди, проверь шкаф. В этой комнате должно быть что-нибудь полезное.
– Например?
– Что угодно! Набор для шитья, зубная щетка, старое одеяло. Давай все вытащим и посмотрим, что можно сделать.
По лбу у Грея струился пот. Боль от сломанного запястья приглушал адреналин, он явно был в шоке. Грей изумленно выдохнул, почти сразу обнаружив пачку анальгина. Срок годности истек три года назад, но Грею было наплевать. Он запихнул в рот четыре таблетки и проглотил, не запивая. Еще он нашел в ящике местную туристическую брошюру за август 1988 года, старые билеты на поезд и ярлыки из химчистки с булавками. Грей вытащил булавки и осторожно положил на тумбочку. Потом открыл следующий ящик.
Там лежали таблетки от диареи, упаковка игральных карт, использованные бумажные салфетки, полупустая упаковка конфет и, в самом конце, тонкий кожаный ремень, из тех, что носят на женских платьях.
Грей положил его рядом с булавками и подошел к тумбочке с другой стороны кровати.
Там тоже лежали всякие мелочи, позабытые рассеянными гостями: беруши, старые батарейки, журнал кроссвордов, резинка для волос, маска для сна и фантики из-под конфет. Грей вздохнул.
– Нашла что-нибудь? – спросил он сестру.
– Железные вешалки. Много.
– Отлично, – прошипел он сквозь зубы, дожидаясь, пока таблетки достигнут желудка. – Что еще?
– Вонючие стариковские штаны с пятнами. Одеяла. Фен. Шарики от моли. Обогреватель. И шляпы.
– Ага, – он принялся вытаскивать вешалки из шкафа. – Думаю, этим можно его как следует покалечить. Нужно только выкрутить крючки. Погнуть их вперед-назад. Да-да, вот так. Пока не треснут. Отлично. Спрячь парочку себе в карман. Этим можно проткнуть ему глаза. Только постарайся сделать следующий чуть подлиннее. Вот так. Прекрасно.
Грей снова осмотрел комнату. В углу стоял маленький деревянный стул. Он попробовал поднять его одной рукой, но стул оказался слишком тяжелым, чтобы обрушить его кому-то на голову одной левой. Потом он заметил на одном из шкафов настольную лампу с массивным основанием, достаточно тяжелым, чтобы вырубить человека. Начал формироваться план. Он попросил Кирсти подержать лампу и вырвал из нее провод. Пододвинул к двери стул.
– Ты встаешь здесь, – быстро прошептал он, вытирая пот с брови тыльной стороной ладони. – С этим, – Грей протянул ей сложенное одеяло. – Когда он войдет, бросишь ему на голову. Я сделаю остальное. Договорились?
Кирсти кивнула, потом покачала головой, снова кивнула и сказала:
– А если я не смогу? Если все пойдет не так?
– Все будет хорошо. А если нет, я буду наготове, вот с этим, – он показал на лампу. – И этим, – он продемонстрировал вырванный провод и ремень. – Если дело пойдет плохо, бей его стулом. А потом используй крючки. Пускай в ход все, что попадется. Поняла? Главное – выбраться из этой комнаты. Тогда мы сможем позвать на помощь. Мы должны стать зверями, Кирсти. Поняла? Животными.
Она неуверенно кивнула. Грей обнял ее и крепко прижал к себе.
– Я люблю тебя, Кирст. Что бы ни случилось, хочу, чтобы ты знала. Ты самая лучшая сестра, которую можно себе представить. Я очень горжусь тобой. И люблю тебя.
Она сильнее прижалась лицом к его груди. Он положил подбородок ей на макушку и уставился на потолок. Таблетки не помогали. Запястье болело, словно к его руке приставили тысячу электрошокеров. Грею хотелось лечь и заплакать. Кирсти встала на стул и развернула одеяло. Грей встал с боку, крепко держа лампу в левой руке. Боль в правой внезапно прошла.
41
– Здравствуйте! – Лили медленно и осторожно заходит в дом. – Добрый день! Здесь кто-нибудь есть?
Расс идет за ней, пытаясь отыскать на стене выключатель. Находит его, и большая хрустальная люстра на потолке медленно загорается, освещая толстый слой пыльной паутины.
– Ух ты, – оглядывается Лили, заходя в дом. Роскошный дом. Как парадные здания в центре Киева, где размещаются банки и страховые компании. Над головой – стеклянный купол, сквозь него видны золотистые облака. Воздух затхлый, но не сырой. Лили поворачивает направо и проходит через двойные двери. Они ведут в большую гостиную. Она обставлена элегантной ветхой мебелью, и везде стоят наполовину заполненные коробки для переезда. Двери с другой стороны ведут в приемную: вазы с пыльными сухими цветами под окнами, изъеденные молью бархатные кресла. Они тихо, взволнованно проходят в поразительную комнату: стены полностью сделаны из стекла и кованой стали, и повсюду стоят высохшие пальмы, пыльные каменные горки, погибшие каучуковые деревья и другие увядшие растения. Пахнет землей и гнилью. На другом конце комнаты – комплект хорошей ротанговой мебели, стеклянный стол, лампы с рассеянным светом. Когда-то здесь было очень приятно посидеть среди зелени.
Дверь слева ведет на кухню, длинную и узкую, с пятью окнами, выходящими в сад. Она обставлена в стиле семидесятых: ржавого цвета столешницы, зеленые двери, низко подвешенные пластиковые оранжевые плафоны, пластиковые барные стулья. Все покрыто тонким слоем жира и пыли.
Они возвращаются в холл и осматривают комнаты с другой стороны дома. Большая столовая, маленькая комната с клубными кожаными креслами и встроенным в угол баром и туалет с расписной фарфоровой раковиной и резервуаром для воды, висящим высоко на стене.
Когда они возвращаются в зал, Расс говорит:
– Ну, уверен, здесь никто не живет.
– Но та женщина! Она подошла к телефону!
– Да. Но серьезно. Только посмотри. Сразу понятно. Здесь атмосфера полного запустения.
– Пойдем поднимемся наверх.
Она берется за деревянные перила и смотрит наверх. Лестница как в старом американском кино, делает два поворота, поднимаясь к стеклянному куполу. На втором этаже – четыре большие спальни. На третьем – две мансардные комнаты. Каждая дверь открывается при их прикосновении; все комнаты пусты. Только одна комната на третьем этаже заперта. Расс и Лили переглядываются. Расс тоже пытается открыть дверь. Она шатается, но не поддается.
– Здравствуйте! – кричит Лили сквозь дверь. – Добрый день! Это Лили! Мы разговаривали по телефону. Вы там? Добрый день!
