Лили слегка содрогается. Она не хочет заводить ребенка до тридцати пяти лет. Она говорила об этом Карлу, и он ответил, что готов ждать сколько нужно. Но она вполне может понять эту женщину, Джо. Она была бы крайне недовольна, если бы Карл уехал от нее на целый выходной день, чтобы отвезти в другой конец страны какую-то женщину. А ей еще не надо присматривать за ребенком. Она кивает и говорит:
– Понимаю. Пожалуйста, передай ей, что мне очень стыдно. Что я очень благодарна. И что я куплю ей подарок.
– Ой, не нужно, не нужно. Но я ей передам. Она совсем не страшная, правда. Она чудесная. Лучшая девушка на свете. Мне очень с ней повезло.
– Как она выглядит?
– Красивая. Рыжие волосы. Зеленые глаза. Потрясающая.
Лили смотрит на Расса, как он сияет, когда говорит про жену. Она испытывает то же, когда рассказывает о Карле. Словно заколдованная.
– Вот, – он лезет во внутренний карман пиджака и достает бумажник, – там есть фотография. Посмотри.
Она берет и открывает бумажник. На фотографии – симпатичная женщина в очках с крошечным малышом на руках.
– Очень красивая. Тебе повезло.
Лили нащупывает в кармане куртки ключи, найденные в шкафу, тяжелый шар брелока. И купюру в двадцать фунтов, которую она взяла на случай, если ей придется снять комнату в отеле или купить билет на поезд домой. У нее в сумке – свадебный фотоальбом, чтобы показать матери Карла, и фотографии ее семьи из Киева. Она надеется, что женщина смягчится, увидев на своем пороге Лили. Пригласит ее войти, нальет чаю, проявит интерес.
– А ты? – спрашивает Расс. – Как познакомилась с Карлом?
– Он не рассказывал?
– Нет. Только самое основное, как обычно, – смеется он. – Только вернулся с Украины и сказал, что встретил ту самую.
Она рассказывает ему историю про конференцию в феврале, про временную работу, на которую она согласилась по просьбе мамы, про то, как она увидела его и сразу все поняла.
– И он сделал тебе предложение? Уже тогда?
– Нет. Когда приехал снова, неделю спустя. С кольцом. Это был лучший момент моей жизни.
– И как? – Он колеблется и начинает снова: – Каково с ним жить? День за днем? Я просто не могу представить его в семейной жизни.
– Он чудесный муж. Каждый день приносит мне подарки – шоколад, розы, всякие мелочи. Присылает сообщения с признаниями в любви. Когда приходит домой – заботится обо мне, готовит мне еду, наполняет для меня ванную и приносит полотенца. Он меня боготворит.
– Ух ты, – восхищается Расс, заглядывая в зеркала заднего вида, прежде чем перестроиться в средний ряд. – Потрясающе. Не могу даже представить.
– А я не могу объяснить. Со мной такое впервые. Это больше, чем любовь. Настоящая одержимость.
– Но ведь у нее всегда есть и темная сторона? У одержимости?
– Темная сторона есть у всего, Расс.
– Ха! – улыбается он. – Да, думаю, ты права. Так и есть.
– Я очень мрачный человек.
– О, я бы не сказал…
– Потому что ты меня не знаешь. Правда. Я мрачная. Это не значит, что я не умею веселиться. Прекрасно умею. Но когда я одна, наедине с собой – тушите свет.
Расс кивает и снова перестраивается на скоростную полосу.
– Да, интересно.
– Ага.
– Мне кажется, в этой стране люди очень боятся мрака. Мы хотим быть всегда позитивными. И пугаемся, если не получается.
– Ты позитивный.
– Да, или хотя бы пытаюсь таким стать. Это не значит, что у меня не бывает… Рефлексии.
– Что это значит? Самоанализ?
– Да, самоанализ. Рассуждения, зачем я здесь и почему. Вопросы обо всем.
Лили кивает.
– Мне кажется, Карл тоже очень мрачный, – говорит она.
– Да, – сочувственно кивает Расс. – Думаю, ты права.
Она поворачивается к окну. Под голубым небом проплывают зеленые поля с золотистыми вкраплениями сурепки. На большом зеленом дорожном знаке написано «СЕВЕР». Лили думает о минутах мрачности Карла, когда он вдруг замолкает, отпускает ее руку или не отвечает на вопрос. Вспоминает ночи, когда он разговаривал во сне. Метался по кровати. Кричал. Как-то раз он душил ее во сне. Она проснулась оттого, что он сидел над ней и смотрел в пустоту, а потом схватил ее за горло и начал душить. У нее из глаз брызнули слезы, в висках запульсировала кровь, она ударила его в пах, он проснулся и в шоке смотрел на нее, с ужасом осознавая, что натворил. Отпустил ее шею, нащупал руками лицо и застонал: «Прости, умоляю, прости, это был кошмар, мне приснился кошмар», начал целовать ее, а потом занялся с ней любовью, нежнее, чем когда-либо.
На следующий день она получила ожерелье с бриллиантом.
Она ничего не знает о его детстве, о его прошлом. Ничего не знает о его шрамах. Но они есть.
Когда они сворачивают с основной трассы к городку Рэдинхауз-Бэй, в небе светит солнце. В машине уютно, по радио играет приятная песня, из обогревателя доносится теплый воздух. А Расс – отличная компания. С ним Лили может расслабиться и говорить все, что угодно. За следующим поворотом показывается город: ряды маленьких домиков, спускающиеся к морю вокруг бухты, маленькие лодочки, качающиеся в сияющей гавани. Но потом они сворачивают на тенистую дорогу, окруженную коридором высоких деревьев.
Навигатор сообщает:
– Через пятьдесят метров поверните направо, и вы достигнете пункта назначения.
Лили начинает нервничать. Она хватает Расса за рукав и признается:
– Я боюсь.
– Все будет нормально. Может, там вообще никого нет. Может, мы сейчас развернемся и поедем домой.
– Этого я тоже боюсь.
Они съезжают с дороги и останавливаются перед ржавой цепью. Лили выпрыгивает из машины, снимает цепь, убирает ее и ждет, пока Расс заедет внутрь. Она еще никогда не видела такого красивого дома. Он построен из кремового камня или покрашен в кремовый цвет. Украшен горгульями и бюстами, с резными колоннами и полукруглыми ступенями, ведущими к огромной черной деревянной двери с латунной ручкой посередине. За домом – море и ярко-голубое небо с бледно-золотыми облаками.
Она подходит к машине Расса и ждет, пока он выйдет.
– Очень красивый дом, – говорит она. – Никогда еще такого не видела.
– Георгианский, – сообщает Расс, стряхивая с колен крошки от сэндвича и потягиваясь. – Или неогеоргианский. Выглядит немного заброшенным.
Она идет за ним к передней двери, сжимая в руке сумку с фотоальбомом. Сердце колотится, как безумное. Вокруг никаких признаков жизни, и, подойдя ближе, Лили видит: здание изношенное и грязное, стены и окна покрыты пылью, клумбы заросли и усыпаны прошлогодней листвой.
