Марк поймал взгляд Грея и приветственно поднял рожок с мороженым.
– Господи, – снова пробормотал Грей и поднял в ответ руку.
– Что? – Кирсти поднялась со своего места и подошла посмотреть. – Ой! Это Марк! – она помахала рукой, и Марк помахал в ответ, а потом к ним присоединилась Пэм. Грей сложил руки на груди и вздохнул.
– Спускайся сюда, – крикнул Марк. – После ужина. Я подожду!
Кирсти вернулась на свое место, густо покраснев.
– Ты ведь не пойдешь, правда? – недоверчиво спросил Грей.
– Почему нет?
– Потому что тебе пятнадцать! А ему девятнадцать! Мам, пап, вы ведь ей не позволите?
Пэм и Тони переглянулись, потом посмотрели на Грея, и Пэм сказала:
– Не вижу причин отказывать. А ты? – она снова посмотрела на Тони.
Тони покачал головой:
– Если ты вернешься домой к десяти.
Остаток ужина был безвозвратно испорчен. Грей постоянно кидал взгляды вниз, наблюдя за неестественно блестящей макушкой Марка. Кто пойдет на ярмарку в одиночестве? Кто будет ждать целый час, пока девочка-подросток закончит ужин?
Минутный стейк оказался жестким, как резина, чипсы – слишком жирными, а кетчуп – не «Хайнцем». Грей опустил нож и вилку, не доев и половины. Он заметил, что Кирсти поспешно доедает креветки, отправляя в рот сразу по две штуки. Наконец она швырнула вилку и нож, залпом выпила остатки колы, взяла у папы пять фунтов и ушла.
Грей обернулся и посмотрел ей вслед. Он смотрел, как его маленькая сестренка, ставшая вдруг не такой уж косолапой и неуклюжей, спускается по ступеням к Марку, ожидающему у входа. В знак приветствия Марк приобнял ее и поцеловал в щеку. Несколько мгновений постоял, положив руку на плечи Кирсти и улыбаясь, а потом взял ее под локоть и галантно повел в толпу.
А Грей вдруг вспомнил про тушь и понял – все было спланировано заранее. Возле ослиного загона. Он попытался представить их разговор, как Марк заговорщически улыбнулся и сказал: «В восемь. Найди способ улизнуть». А его сестра, его прекрасная, бестолковая, ни разу не целованная сестра ответила: «Я приду!», словно это была глупая сцена с канала «Дисней».
Грей встал и объявил родителям:
– Пойду погуляю. Увидимся дома.
– Десерт не будешь? – удивилась мама.
– Нет, – он схватился за живот. – Что-то я неважно себя чувствую. Думаю, дело в том пироге.
– Ох, – мама сделала лицо, означающее «бедный малыш», и погладила его по руке. – Иди, подыши воздухом, увидимся позже.
Он улыбнулся и вышел, направляясь в сторону паровой ярмарки. Нашел удобное место на ограде пляжа прямо над ярмаркой, опустил на глаза темные очки, сел и принялся наблюдать.
15
Лили сидит на кровати, кровати, которую делит с мужем. Мужем, которого нет рядом. Мужем, который на самом деле ей даже не муж. А картонный муляж мужа. Вроде фигур звезд в полный рост, которые создают в кинотеатре эффект присутствия знаменитости. Кровать по-прежнему хранит его запах, она пахнет ими, жаром их тел, когда они вместе, их теплом и наслаждением. Она не чувствовала его уже три дня. С тех пор как их тела запутывались в клубок под этим одеялом, прошло три ночи. Скоро запах выветрится. Потом белье утратит свежесть, и ей придется его постирать. А когда исчезнет запах, останется один обман, в том числе эта квартира, отделанная так, чтобы выглядеть дорого, с полами, имитирующими дерево, с тонкими стенами и дешевой мебелью, дверными ручками и розетками, которые скоро расшатаются, и хромовыми кранами, которые уже теряют свой блеск.
Она опускает взгляд на свои ладони, на предметы, которые нашла в закрытом ящике после ухода полиции. Два золотых кольца, одно из них – с большим бриллиантом. Брелок с тремя ключами. Толстая пачка купюр: 890 фунтов. Значит, теперь у нее есть деньги. Но не ответы на вопросы.
Кольца очень маленькие. Может, они принадлежат его матери? Брелок – латунная сфера, придающая ладони ощущение приятной тяжести. Пачка денег состоит из купюр по двадцать и пятьдесят фунтов, не новых, но аккуратно сложенных, как из банка. Итак… Значит, вот что он от нее прятал. Не так уж много. Любой другой человек тоже мог бы хранить эти вещи запертыми в ящике – для надежности.
Звонит телефон, и она подскакивает. Наверное, это сотрудница полиции, хочет пошатнуть ее мир очередными новостями. Например, рассказать, что раньше ее муж был женщиной. И его настоящее имя – Карла. Ха. Она мрачно улыбается и берет трубку.
– Это Лили? – спрашивает мужской голос, деликатный и почти женоподобный.
– Да.
– Привет, Лили. Мы не знакомы. Меня зовут Расс. Я друг твоего мужа, Карла.
Лили выпрямляется и покрепче хватает телефон.
– Да?
– Слушай, я пытаюсь дозвониться до него последние пару дней. Похоже, его телефон умер. Звонил ему на работу, но они сказали, он не выходил со вторника. Ужасно неудобно беспокоить тебя, но, если возможно, хотелось бы перекинуться с ним парой слов, – он умолкает, и она слышит, как он облизывает губы. – Он дома?
– Нет, – отвечает она. – Его здесь нет.
– А, ясно. Когда он должен прийти?
– Не знаю. Он исчез.
Лили слышит, как у него перехватывает дыхание.
– Не вернулся домой во вторник вечером. Я не видела его с утра вторника. Полиция в курсе.
Мужчина шумно вздыхает.
– Ох. Исчез… Это… Даже не знаю, что сказать. То есть… Ты его вообще с тех пор не видела?
– Нет, не видела. Он ушел утром во вторник. Вечером, когда вышел с работы, написал мне сообщение. И так и не вернулся домой. Сегодня уже вечер пятницы. Так что – да. Я серьезно.
– Черт подери. Боже. Это на него не похоже. То есть мы не виделись довольно давно, но как я понял, он на тебе просто помешан. Безумно счастлив, знаешь ли…
– Он был самым счастливым человеком на свете, – Лили умолкает и смотрит на обручальные кольца и ключи, лежащие рядом с ней на кровати. – Расс, ты давно знаком с Карлом?
– Ой, даже не припомню… Несколько лет. Мы вместе работали в «Бломмерс». Пришли туда примерно в одно время – кажется, в 2010-м.
– А где он работал до этого?
– Ну, точно не знаю. Думаю, в другой финансовой компании. Кажется, он мне рассказывал, но я не запомнил.
– Ты знаешь его семью?
– Нет. Боже, нет. Я никого не знаю. Мы всегда встречались вдвоем, посидеть и выпить пива, когда я бывал в городе. Я пытался пригласить вас вдвоем на ужин. Понимаешь, с маленьким ребенком выбраться куда-то не так уж просто. Но мне показалось, он не слишком хотел проводить вечер рядом с орущим ребенком, – Расс нервно рассмеялся. – Постоянно находил отговорки. И так – то одно, то другое – мы не виделись уже больше года.
