А годы мои были ещё не старые, Ниночка. Жениться больше не решился, хотя соседи из квартиры напротив, где раньше баба Фрося жила, очень хотели меня свести с какой-то своей племянницей, но я эти намёки решительно пресёк. Я думаю, это они же самые подкинули мне под дверь третьего кота – потому что откуда бы иначе он взялся в нашем подъезде, где консьерж и домофон?
Снова серенький, в голубизну, а глаза жёлтые. Породистый был, английский. Такой, я потом узнавал в компьютере, стоит чуть не десять тысяч, а мне, видите ли, даром достался. Я как раз тогда компьютером увлёкся – на пенсии-то что ещё делать? Рыбалку, там, или домино я никогда не любил, а вот с компьютером у нас сразу же заладилось. На «Одноклассниках» зарегистрировался, нашёл наших с Машей давних знакомых, поглядел на них – и закрыл от греха подальше. Все они хоть и старые, но счастливые. Пусть толстые и с лысинами, зато с внуками сопливыми на коленках…
У меня, Ниночка, всей компании был кот. Назвал я его Джеком – пусть и собачье имя, зато английское. И подходило к нему очень.
Ласковый был – вы себе не представляете! Каждый день с утра приходил для поглаживаний, крутился так и этак, мурлыкал… И ещё, не поверите, разговаривал! Говорил вот этак: «Мяу-ма!» Почти как «мама». Это он меня так звал – «мама». И сидел как статуэтка – не шелохнувшись.
Хлопот с Джеком никаких не было: ходить в лоток сразу приучился, есть любил только из чистых мисочек – неважно, какой корм, лишь бы кругом аккуратность. В общем, не кот, а радость – мне его, вот правда что, Бог послал в награду за жизненные скорби.
Потом уже мне Наташа объяснила, что эта английская порода была известна в Средние века в качестве котов-охранников. Будто бы изображения предков Джека даже встречались на старинных гобеленах: такой кот был страшней собаки, мог кинуться на обидчиков и загрызть насмерть.
Кто такая Наташа? А я не сказал разве? Наташа была моя внучатая племянница – сама нашла меня в компьютере, приехала в гости и осталась жить в моей квартире. Она из Челябинской области, село Большой Куяш. Институт закончила в Челябинске, но хорошей работы найти не смогла, и ей присоветовали попытать счастья у нас в городе. Про меня кто-то из родственников вспомнил – ну и я подумал, ничего страшного, если будет рядом жить какой-то человек. Седьмая вода на киселе – а всё равно кровь не водица.
Выглядела Наташа странно – стрижка короткая, одежда мужская, голос грубый: со стороны не поймёшь, девка или парень. Руки все в татуировках по самые плечи – называется «рукава». На работу не ходила – целые дни сидела в компьютере, в наушниках. Вечером выходила ненадолго до магазина – энергетическую газводу покупала, чипсы и шоколад, так и питалась. Но зато умная была, начитанная. Про кота всё с уверенностью мне объяснила – и вообще, я с ней рядом как-то оттаял немного. Живой человек всё-таки.
Джек Наташу принял, полюбил. Тоже стал звать «мяу-ма» – и спать иногда приходил к ней в комнату, бывшую Машину-Антошину. Она его фотографии делала на телефон и выкладывала на своей страничке. Звала его Джекил, а меня просто – дед…
Эх, Ниночка, вот так начинаешь свою жизнь вслух пересказывать – и понимаешь, как в ней было мало событий… Ведь жизнь-то длинная, долгая, а получается, всех историй в ней на час рассказа не наберётся…
Года три Наташа с нами прожила – работала дома, какие-то сайты «поддерживала», ещё что-то связанное с компьютерами делала. Потом вдруг стала вечерами уходить, а я волновался, я же привык уже к ней – к её словам, походке, сигаретам… Она была мне роднее внучки, и я скучал по ней – вся моя жизнь крутилась вокруг Наташи, а она возьми и приведи в дом ту деваху.
Знакомься, говорит, дед, это Милана. Можно она с нами поживёт?
Я даже не понял сперва, о чём она, – потом-то уже догадался, когда увидел их с этой Миланой на Машином диванчике. Тьфу, гадость!
Они же ещё и рассердились:
– Дед, стучаться надо!
Вообще-то я на своей личной жилплощади находился, между прочим. И не заслужил такого отношения – что я им, мебель? Хорошенькая мебель – и коммуналку платит, и ужин готовит, а они, значит, будут на диванах валяться и новые татуировки делать: у этой Миланы даже на лице были партачки.
Прогнал я их в шею, Ниночка, даже вещи не дал собрать – потом, говорю, придёшь, когда остыну. А она, внучечка моя единственная, даже не оглянулась ни на меня, ни на Джека, когда уходила. Слова бросила, как мусор в кусты:
– Понятно, почему ты один остался… С тобой рядом всё живое гибнет! Старый хрыч ты, а не дед!
И ушла с одним своим ноутбуком – за вещами не вернулась, они и сейчас лежат на антресолях. Я иногда их достаю и рассматриваю – представляю, какой она теперь стала. У меня и Машины вещи сохранились, и Антошины даже – совсем уже ветхие, правда. Я их раскладываю на диване и как будто разговариваю с женой и сыном. А Джек рядом сидит, мурлычет… Ну то есть сидел до вчерашнего дня. Вчера он умер, Ниночка, любимый мой котик… Ушёл легко, никого не измучив, – и я его похоронил под рябинкой, рядом со старшими.
Спать, конечно, не мог – какой там сон в наши годы, да ещё и после такого. Только под утро закемарил ненадолго – и сон увидал, где все мои три кота нежатся на солнышке, а за столом сидят мои родители, Маша, Антон с какой-то девушкой и Наташа с Миланой. Такой сладкий сон был, что я проснулся со слезами на глазах – от счастья и от печали, что даже во сне понимал: такого нет и быть не может.
И я не согласен, Ниночка, что рядом со мной всё живое погибает – вот же, все мои коты прожили долгую, счастливую жизнь! Разве не доказательство? Я никого в своей жизни не обидел, травинки просто так не измял, работал честно, о близких своих заботился с дорогой душою – так разве я виновен в том, что меня никто никогда не любил?.. Только животные любили, потому что они любят нас бескорыстно, такими, какие мы есть.
А мой четвёртый кот обязательно меня переживёт – и не я его буду хоронить, а он меня. Я заранее договорюсь с соседями, чтобы взяли его после моей смерти – с условием, что я им квартиру отпишу. Больше-то всё равно некому.
Так что, как видите, я обо всем позаботился, как и подобает взрослому, ответственному человеку. Можете отдать мне этого котика, тем более он у вас всё равно переростыш, а ярмарка уже закрылась, пока мы тут сидели. Никто его, кроме меня, не возьмёт. А я возьму, если отдадите со скидкой.
Отдадите, Ниночка?..
Спрятанные реки
1.
Климов стучал по земле ногой, как Серебряное Копытце, – и Люда на всякий случай зажмурилась, чтобы не ослепил блеск самоцветных камней. Но, когда открыла глаза, увидела только поношенный ботинок с налипшими травинками. Шёл дождь – весь этот июнь шёл дождь. Зонты не успевали просохнуть, как их уже снова надо было открывать. Спины и сумки всё равно промокали, у мужа под одним таким дождём безвозвратно испортился паспорт.
(А есть ещё воды подземные, как будто нам мало небесных.)
Тощий Климов – и вправду похожий если не на оленя с драгоценным копытом, то на козла – без обид, Женя! – стучал ногой по земле:
