Их дорога до Дворцовой заняла около двадцати минут.
За это время жительница культурной столицы успела показать своему гостю Спаса на Крови, Казанский собор и даже улицу, на которой расположена самая вкусная пышечная в городе.
– Вот мы и на Дворцовой, – сказала с гордостью девушка, восхищаясь главной площадью Петербурга, величественным Эрмитажем. – «Я памятник себе воздвиг нерукотворный…» – с выражением произнесла Ляля, показывая Вячеславу ту самую, знаменитую Александровскую колонну.
– Петербург – самый красивый город из всех, что мне довелось посетить, – сказал с трепетом юноша.
– Это так, Вячеслав, – с пониманием и полной поддержкой разделила его ощущения Ляля.
– Хотите, я вам задам вопрос, ответ на который обязан знать каждый петербуржец?
– Хочу.
– Что велел привозить с собой Петр I людям, приезжающим в Петербург?
– Может быть, дадите мне небольшую подсказку? Список перевозимого настолько широк.
– Хорошо. Это материал, без которого сложно было бы построить город!
Вячеслав задумался.
– Может быть, песок?
– Неправильно. Садитесь, двойка! Петр I велел людям привозить камни.
– Я только хотел сказать…
– Конечно!
– Правда! Я думал, что камни.
– А как вы думаете, сколько камней нужно было привезти одному человеку?
– Думаю, килограмма два, не меньше.
– Всего один камень, – снисходительно и спокойно сказала девушка. – Если в город въезжали на тележке, то не меньше трех. С людей, которые не привозили с собой в город камни, взимали крупный по меркам того времени штраф.
– Вот как.
– Да! Вы, наверное, замерзли?
– Немного.
– Пойдемте тогда домой, на Литейный. Обойдем Эрмитаж и вернемся обратно через Марсово поле. Кстати, в Париже тоже есть Марсово поле…
* * *
Ляля отогрела своего гостя горячим чаем с чабрецом и самыми теплыми словами.
– Казалось, погода не такая уж и плохая. Десять градусов тепла, а холод достает аж до костей. Удивительный город…
– Удивительный – вы, Вячеслав.
– Почему это? – с радостными глазами улыбнулся юноша.
– Потому что вы меня поцеловали в первый день нашего знакомства, а на третий день стесняетесь мне сообщить, что хотели бы остаться еще на несколько дней.
– А можно?
– Без «можно». Помните?
– Помню.
Ляля сидела на расстоянии вытянутой руки от юноши в своем красивом бирюзовом платье. Юноша потянулся к ней, обхватил аккуратно своей правой рукой ее голову, ее волосы, приблизил ее губы к своим губам. И пригубил! И приглушил, не утоляя полностью свою жажду, не выпивая до дна, а смакуя лишь каплю. Ее губы – это яд со вкусом меда. Он готов был умереть в муках, лишь бы на губах осталось то сладкое послевкусие ее холодных губ.
– Я не смогу без вас, Ляля… – вскрикнул юноша так отчаянно, словно ее решили оторвать от его кожи, словно она – это сон, который больше никогда не повторится.
– Не плачьте, – утешила она голубоглазого мальчишку, который склонил свою горячую голову к ее коленям. Она гладила его волосы, не позволяя себе самой заплакать. Ляля в последние годы научилась быть черствой, лишь бы не показывать свою слабость. Никому! – Все будет хорошо, – говорила она юному писателю, который исписал все ее колени своей мокрой, теплой душой.
– Мне ни с кем так не было, как с вами… – хлюпал носом ранимый мальчишка, чья кожа была тоньше стебля подснежника. Чьи струны задела обыкновенная жизнь, наполненная сильнейшими чувствами. Юноша не понимал, что в девять утра в Петербурге с ним случилась любовь.
Ляля, как и обещала, отвела Вячеслава в центральную городскую библиотеку имени бессмертного поэта, находящуюся на улице, названной в его же честь, которая шла параллельно Литейному проспекту. На днях они гуляли по ней, наслаждаясь мороженым.
– Я уже их просрочила давно, – сказала девушка, выкладывая из сумочки небольшую стопку книг перед хранительницей библиотечного покоя.
Вячеслав заметил, что его преданная читательница брала «Парфюмера» Патрика Зюскинда, «Портрет Дориана Грея» Оскара Уайльда и «Театр» Сомерсета Моэма.
– Громкие книги, – поделился своим впечатлением юноша.
– Да, но меня из трех только две впечатлили. «Парфюмер» и «Портрет Дориана Грея».
– «Театр» – нет?
– Скучно, – сказала девушка, изящно вытаскивая купюру из своего кошелька и протягивая ее пожилой женщине в черной кофте, принявшей ее книги.
– Мне из Моэма понравилось только «Бремя страстей человеческих». Сильнейшая книга!
– Она о страсти?
Ляля улыбнулась своему молодому собеседнику.
– Можно и так сказать. Эта книга – руководство к тому, как себя уничтожить во имя другого…
– Странный выбор, – сказал внимательный автор одного короткого романа. – Ведь, как я понял, «Источник», наоборот, говорит о том, как себя превознести над другим или хотя бы над всем миром.
– Вы очень внимательны, Вячеслав. Эти книги – два антипода, сильнейшие в своем роде. Влияющие полностью на сознание и берущие над ним верх. «Минус» и «плюс», которые никогда не притянутся друг к другу. Разум и чувства! А между ними – пропасть, война! Эти две книги невозможно сравнить, как черное и синее. Как айсберг и сакуру…
– Вы очень красиво передаете эмоции от прочитанных книг. После ваших комментариев их хочется самому взять и прочитать, – улыбнулся Вячеслав.
– Я бы вам лучше посоветовала «Портрет Дориана Грея»! – вдруг заявила Ляля. – Не знаю почему, но я чувствую, что эта книга – именно ваша. Она – другая. Она трепетная, как крылья порхающей бабочки, она – живая…
– Спасибо за совет! Я ее обязательно прочту, – дал пустое обещание голубоглазый писатель, и на этом они покинули святыню мировых знаний.
Отдел по приему книг находился в том же здании, в небольшом душном подвале, где пахло старыми вещами из сундука и резким дешевым одеколоном, которым, по всей видимости, пользовался маленький пухлый человек, радостно встретивший молодых людей.
– Значит, вы хотели подарить библиотеке эту книгу, – сказал важно он, присаживаясь обратно на свой стул и перелистывая в руках тонкое чужое творение в мягкой обложке.
– Да, – сказала спокойным голосом Ляля.
– Хорошо, – он посмотрел на девушку. – Вы – автор?
– Нет. Автор стоит возле меня.
Мужчина посмотрел на Вячеслава.
– Вы?
– Да, – немного смущаясь, сказал юноша.
– Ну… Я, собственно, не против расширять нашу библиотеку современными кладами.
