– Город сейчас спит крепким сном, в это время он необычайно красив. Вы готовы?
– Готов.
– Тогда ставьте чашку на стол и пойдемте.
* * *
Невский проспект был пуст. А ведь еще вчера вечером человек толкал другого человека, наступая ему на пятки, улица была переполнена! Вячеслава на секунду охватило чувство, словно случился за ночь всемирный потоп и омыл эту улицу от человеческих пят, громких слов и хмурых лиц. В воздухе пахло свежестью, наконец было чем дышать. Еще пахло мокрым асфальтом! По Невскому ехала большая оранжевая машина, омывающая дорогу водой, редкие автомобили время от времени проносились на огромной скорости – наверное, домой. Еще и такси! Тишина. Ни звука, ни шороха. А в воздухе вдруг запахло свежей выпечкой и ароматом зернового кофе. Ляля знала, откуда идет этот волшебный запах, она взяла своего друга за руку, чтобы перейти через пустую улицу. Недалеко от угла Невского проспекта и Владимирской улицы только что открылась пышечная.
– Пять тридцать утра, – сообщила девушка.
– Откуда вы знаете, вы же не взяли часы?
– Эта пышечная открывается в пять тридцать утра каждый день. По ней можно сверять время у себя на часах.
Они вошли в маленькое помещение, заказали себе десяток пышек, обсыпанных сахарной пудрой, и два капучино.
– На Большой Конюшенной есть пышечная, которая не сравнится ни с одной пышечной в этом городе. Правда, открывается она поздно… – поделилась своими знаниями о булочных изделиях зеленоглазая в это утро девушка, когда они выходили на улицу.
– Это далеко?
– Не совсем, но сходим туда в другой раз. Предлагаю сейчас прогуляться до Аничкова моста и посмотреть на утреннюю Фонтанку, если вы, конечно, не боитесь холодов, – улыбнулась девушка, делая глоток кофе. – Там всегда сильный ветер. Прикройте горло!
Ляля подошла к Вячеславу на интимно-близкое расстояние и поправила одной рукой его воротник.
– Вот так, – одобрительно произнесла она.
– Спасибо, – поблагодарил ее юноша, осознавая, что ему доставляют радость ее прикосновения к нему.
– Кушайте пышки, пока горячие. Холодные будут невкусными.
Вячеслав и Ляля шли по безлюдному проспекту, впереди виднелся легендарный мост четырех коней.
– Вот мы и пришли, – сказала Ляля, доедая последнюю пышку. – Идите ко мне, – девушка остановилась посередине моста, облокотившись о холодные перила, и смотрела на черную воду реки Фонтанки.
Вячеслав подошел к ней и встал рядом.
– Красивый вид, – заметил юноша.
– Не то слово. А вы видите слева, на набережной, там напротив еще стоит теплоход, – девушка показала рукой на трехэтажное длинное здание бледно-коричневого цвета. – Это здание?
– Вижу, – сказал юноша.
– Это Центральная библиотека имени Маяковского. Я в последнее время там частый гость.
– Вы много читаете?
– Достаточно, чтобы не скучать, – улыбнулась Ляля. – Я отнесу вашу книгу в эту библиотеку, а затем украду ее оттуда.
– Но зачем? – улыбнулся Вячеслав, не поняв смысла этой странной авантюры.
– Ваша книга будет со штампом Библиотеки имени Маяковского. Пусть будет вам такой подарок из Петербурга.
– Вы хотите мне передарить ту книгу, которую я вам привез?
– Нет, ни в коем случае! Мы отнесем туда ваш экземпляр, мой останется мне на память. Я буду ее открывать и вспоминать, как вы меня обнимали.
– Откуда вы знаете, что я привез с собой две книги?
– Я подсмотрела в первый день, когда вы доставали из рюкзака свои вещи.
– А что вы еще подсмотрели?
– Больше ничего! – заверила его девушка.
– Я согласен на такой подарок.
– Хорошо, сегодня же пойдем и отнесем вашу книгу.
Вячеслава расстроило то, что она решила сделать это именно сегодня, юноша хотел услышать, что они пойдут туда завтра, а еще лучше – вечером. Это означало бы, что впереди еще два незабываемых дня. Голубоглазый писатель успел привязаться к своей новой знакомой из Петербурга.
– Как скажете. У нас ведь мало времени, да?
– Почему это?
– Мне так на секунду показалось.
В тот самый момент по дороге промчался мотоциклист с невероятной скоростью, издавая протяжный, неприятный гул.
– А вам на секунду не показалось, что сейчас этот город принадлежит только нам, и тот кофе, что остыл в вашей руке, даже холодным будет вкуснее, чем любой другой кофе, выпитый в вашем родном городе без меня.
– Показалось.
– Тогда, может быть, вы обнимете меня и не будете отпускать, пока мы с вами здесь не окоченеем! Пока не заболеем. Пока не проснется город и своим навязчивым шумом не отвлечет нас друг от друга.
Вячеслав встал сзади нее и обнял за талию. Ему в тот момент захотелось ее. Нет, не как человека, которого приятно обнимать и слушать, вспоминая сладкий вкус его губ. Ему захотелось ее как женщину, как неотъемлемую часть его собственного тела, его кожи, ему хотелось ее в себе утаить. Сохранить и оставить! В себе заключить, как пленницу, принадлежащую его сокровенной темнице, его тьме, которую можно было пробудить только ее светлой нежностью. Только запахом ее волос, только паром ее голоса, когда она дышала ему в грудь. Всех демонов, запертых внутри молодого юноши, можно было усмирить только ею. Вдохнув ее аромат, одурманившись ею и дойдя до последней стадии опьянения, он хотел ее, как свою половину.
– Почему вы так резко от меня отстранились?
– Простите, – покраснел Вячеслав. – Я не могу сейчас вас обнять.
– Но почему?
Она повернулась к нему и посмотрела в глаза.
– Я – мужчина. И моему телу свойственно восторгаться женской красотой против моей собственной воли, – честно признался юноша и тут же захотел провалиться сквозь землю от своих слов. «Зачем я ей это сказал? Она теперь ни за что не пригласит меня в свою постель», – подумал про себя он.
– Это лучший комплимент из всех, что мне когда-либо делали, – засмеялась молодая девушка, которая была старше своего спутника на девять лет, которая не чувствовала разницы в возрасте между ними, которая не замечала его недостатков.
Она приподнялась на носочках и обхватила его шею руками, сделав вид, что не заметила неловкой ситуации, возникшей между ними в то мгновение. А затем отпустила и предложила Вячеславу прогуляться до Дворцовой площади.
Ляля показывала Вячеславу Екатерининский сад, когда они прогуливались по сонному, тихому проспекту. Показывала дом Зингера, рассказав занятную историю о том, как его архитектор обошел указ, который не позволял строить здания выше карниза Зимнего дворца.
– Над шестью этажами и мансардой, – рассказывала увлеченно Ляля, – он возвел башню, увенчанную стеклянным глобусом, создав иллюзию высотности, но не нарушив данный указ и не затмив ею купола Казанского собора. Так и появилось легендарное здание Зингера.
