– Дым! – крикнул вдруг стоявший на часах ван Брандт. – Смотрите! Там дым!
* * *
Все повскакивали, обратя взгляды туда, куда показывал часовой – на условный северо-запад.
Над не очень далекими лесными вершинами поднимался столб дыма. Опытному глазу было совершенно ясно, что это не пожар, а дело рук человеческих: строго вертикальный узкий поток дыма, сформированный умело сложенными дровами.
– Это люди, – уверенно сказал Ванденберг. – Сигнальный костер.
То, что африканские племена сигналят друг другу дымами, известно было всем. Другой вопрос, что никто, даже «местные» белые, не знал, какую именно информацию несут эти дымные столбы. Обратились к Полю с Пьером, но и те ни шута не знали. Да, подтвердили они, костры такие разводили, бывало, даже в самом поселке, но процессом руководили вождь с шаманом, и притом с такими заумными физиономиями, что прочих в дрожь бросало. Рядовые члены племени ведать не ведали, о чем именно их мудрейшие руководители информируют опять же неизвестно кого.
– Ну ладно, – прервал Симпкинс. – Что бы там ни было, это недалеко. Отлично! Пошли туда, там видно будет. Мистер Гатлинг?
– Идем, – согласился Реджинальд.
В команде незаметно, сама собой сложилась негласная иерархия. У немцев в лидеры явно вышел Бродманн, он всячески демонстрировал, что главный в объединенной экспедиции – мистер Гатлинг, и дисциплинированные немцы это молчаливо признали, а магистр Шеффлер окончательно слился на позиции рядового ученого. Кто знает, может быть, внутренне он с этим не смирился… но демонстрировать не рисковал.
Дымная струя над лесом тем временем заметно погустела и раздалась вширь. Похоже, в костер толково подбрасывали веток или сухой травы, отчего и клубило таким мощным столбом, да плюс благодаря безветрию. Ориентировались на дым, а когда группа вошла в лес, ориентироваться пришлось по мысленному азимуту – ну, здесь Борисову карты в руки, он возглавил колонну… и трех минут не прошло, как вывел на едва заметную, но все же протоптанную тропинку.
И логика и эмпирика подсказывали, что дорожка должна привести к костру. Ну а там… Воображению разгуляться не дали, а чтобы это «там» не привело к неприятностям, во главу колонны поставили бойцов: Эйленса и Хофбауэра, а в замыкающие определили ван Брандта и Рейнеке. Пошли в темпе, оружие наготове, сами настороже, без болтовни и даже без окликов. Молча Реджинальд видел перед собой спину Бродманна, позади слышал дыхание Вивиан, шагал, не оглядываясь, собрав мысль в простейшую формулу: что чувствую и вижу, о том думаю, а больше незачем. Главное – Вивиан рядом, вот ее дыхание, ее легкие шаги…
Но тут принцип экономии мысли дал сбой. Эмпирика уступила место расцвету образов, перед мысленным взором побежали картины прошлого, молодости, безбрежной Атлантики, Острова погибших кораблей… Все это вычурно сплеталось с настоящим и еще с каким-то совсем неведомым, чего мистер Гатлинг и сам уже не мог разобрать. Оплошал, словом. Со стороны посмотреть – идет человек цельно, жестко, четко; а в голове – кино.
Надо сказать, что не один Реджинальд упустил контроль над обстановкой. Собственно, прошляпили все, кроме Пьера. Лишь его привычное к дикому лесу чутье уловило то, что не заметил никто другой. Даже Поль. Видно, Пьер был опытнее.
Его отчаянный крик хлестнул всех как кнутом. Реджинальд вздрогнул, спина Бродманна перед ним дернулась очень странно, сразу влево, вниз, назад – в трех измерениях. И Реджинальд обомлел, увидев, как шедший впереди Эйленс провалился сквозь землю – буквально как в преисподнюю.
А лес взорвался воплем, ревом и треском.
Точно из ниоткуда – а по сути, так и есть – из засады, не замеченной идущими, с обеих сторон тропки вырвалась толпа дикарей.
То, что это дикари, было ясно сразу же, но при этом они были белокожие, заросшие грубыми русыми или рыжими волосами, почти шерстью, бородатые, косматые, орущие. Кто они?! Вопрос, может, и полыхнул в мозгах путников, но ровно никакого смысла в нем не было. Биться надо, а не думать!
И все сработали мгновенно, оружие к бою – огонь! Выстрелы грянули через секунду после атаки.
Пистолеты-пулеметы – идеальное оружие как раз для такой схватки, ближнего боя, почти рукопашной. А жить захочешь – обойдешься без команд. И потому точно внутренний голос рявкнул всем: «На первый-второй рассчитайсь!» – первые влево, вторые вправо – и обрушили смерть на дикарей почти в упор.
Те были не больно рослые, но мощные, кряжистые парни, в ручищах цепко держали дубины, способные размозжить череп, – но огнестрельное оружие оказалось для них шоком. Залпы сметали с ветвей листья, в щепы крошили сами ветви и стволы, а главное – косили насмерть и не насмерть нападавших, чью лютую ярость быстро смел ужас перед могуществом демонов, ошибочно принятых за людей. Ну кто, как не демоны, мог извергать смертоносный огонь! Если одни из сраженных вряд ли успевали что-то подумать, даже ощутить, то раненых, сбитых пулями, разрывала волна боли, ужаса и дикого осознания того, что весь прежний мир разлетелся в хлам, в нем вдруг возникло то, чего не должно быть. Культурный шок, как говорят ученые люди.
Огонь, грохот, дым, вопли – лес на минуту превратился в ад кромешный. Примерно столько длился этот бой. Уцелевшие дикари в страхе и панике бросились через лес, и страшная минута осталась в их навсегда опаленной памяти как встреча с грозными богами, на которых люди по дурости вздумали поднять слабые руки.
Реджинальд хладнокровно срезал наповал очередью из «томпсона» одного из нападавших, не ощутив ничего. Он вообще не успел пережить ни испуга, ни азарта, ни злого торжества победы, настолько скоротечной оказалась схватка. Спокойная твердость в душе и быстрый взгляд на жену. Та бледна, но тоже спокойна.
А вот Бродманн, казалось, не идет, а летит в вихре упоения битвой.
– Живы? – крикнул он Гатлингам.
– И здоровы. Что с Эйленсом?
– Плохо с ним, похоже. Сейчас точнее гляну. Но как будто других потерь нет.
Лес оглашался стоном и воем раненых – больше от пережитого кошмара, чем от боли.
– Джимми, Вилли, – велел Реджинальд Симпкинсу и Хантеру, – попробуйте оказать помощь раненым и допросить, насколько это удастся. Только без лишнего рвения, Джимми! Помните, что мы цивилизованные люди.
– Ну, еще немного, и мы это забудем, – хмуро пошутил Симпкинс, однако обещал быть сдержанным. Прихватив еще и Гринвуда с Дэвисом, он с устрашающим видом направился к раненым. А Реджинальд подошел к Бродманну, стоявшему над ямой.
Да, на этой лесной тропинке, полупротоптанной, полузаросшей, была искуснейшим образом устроена ловушка. Тонкий слой дерна, уложенный на несколько ветвей, выдерживавших его вес, создавал полную иллюзию твердой поверхности. Но стоило на эту конструкцию ступить какому-нибудь массивному существу, как он проваливался в яму. А там…
Ханс смотрел вниз с видом, от которого вряд ли стоит ждать чего-то хорошего. Реджинальд это понял, еще глядя со стороны, а подойдя, убедился.
