Решив не разочаровывать жену, Сергей кивнул:
– Знаю.
– Что? – уточнила она.
– Нужно съездить в Седельниково.
– Ты шутишь? – удивилась Полина.
– Я говорю серьезно. Ты ведь завела знакомство с тамошним участковым?
– Мы с ним поладили.
– Вот и поговорим.
– О чем?
– Нужно задать ему несколько вопросов.
– Ты говоришь со мной так, как будто я враг, а ты партизан.
Сергей убрал одну руку с руля и обнял Полину:
– Зря обижаешься. Вот приедем, первая обо всем узнаешь.
Изматывающий путь до парома окончился в четыре часа утра. Сергей въехал на причал и остановился перед шлагбаумом у самого края. До первого парома оставалось два часа.
Сергей отстегнулся, пересел назад, положил голову на колени спящей Полины и задремал. Перед его глазами по дну реки в который раз катилась красная бочка. Торчащая рука словно подзывала его ближе. Череп маркировки опасливо щерился, делал оборот и снова щерился, таращась на Сергея пустыми глазницами. Внезапно течение потащило бочку наверх и с силой влепило в скалистую стену: бум!
Громкий, неумолкающий звук заставил Сергея вздрогнуть. Он слышал неравномерное биение сердца, звук мотора и оголтелое чириканье птиц. До его сознания дошло, что это – звуки беды.
Сергей резко сел, обернулся и вдруг увидел мчащийся на них самосвал. Он распахнул дверцу, выволок из салона Полину и сбросил ее в воду. Потом прыгнул сам.
В следующее мгновение несущийся самосвал смял полицейскую «Ниву» и унес ее с собой в глубь Енисея.
Глава 25
Это они
После завтрака и горячего чая Полина понемногу пришла в себя. Оказавшись в холодной воде, она испытала шок. Но когда над ее головой пролетела ревущая громада самосвала, она обезумела от страха и стала тонуть. На поверхности воды ее удержал Сергей. Вскоре подоспела подмога.
Теперь Полина сидела в закусочной и ждала, когда возвратится муж. Сергей расхаживал возле причала с двумя полицейскими и гибэдэдэшником. Вокруг них в ожидании парома толпились любопытствующие, из числа которых вызвались добровольцы, чтобы понырять и вытащить труп водителя самосвала.
Обсуждался только один вопрос: как могло случиться, что самосвал рухнул в реку. Выдвигались все возможные версии, кроме правильной. Спустя полчаса ныряльщики сообщили, что кабина самосвала пуста.
Сергей вернулся к Полине после того, как с помощью экскаватора и четырех машин самосвал вытянули на берег. С «Нивой» возиться не стали, ее уже оттащило течением. Ныряльщики ограничились тем, что вытащили из салона сумку Полины.
– Что теперь будет? – спросила у мужа Полина.
– Сядем в рейсовый автобус и поедем в Седельниково.
– Делаешь вид, что ничего не случилось?
– Знаешь, как говорят: делай что должно, и пусть будет что будет. Никто не погиб, с остальным пусть разбираются местные следователи.
– Ты сказал, что никто не погиб?
– Водителя в самосвале не было. Педаль скорости заклинили и самосвал пустили с горы.
– Зачем?
– Очевидно, чтобы раздавить и сбросить в воду нашу машину.
– О господи!
– Тебе лучше вернуться в Москву, Полина. И чем скорее, тем лучше.
К ним подошла повариха и положила на стол одежду:
– Повесила над плитой, уже высохло. – Она вернулась на кухню и вышла с противнем, на котором лежали высохшее портмоне, карточки, бумажные деньги и удостоверение Сергея: – Здесь все, что было в карманах.
– Спасибо! – Полина взяла свои вещи и ушла в туалет одеваться.
Сергей переоделся за стойкой буфета.
Вернув поварихе сменную одежду, они вышли на пристань, к которой уже причалил паром, переправились на противоположный берег и сели на рейсовый автобус до Красноярска, условившись с водителем, что выйдут на свороте в поселок Сухобузимское. Но, едва опустились на сиденья, оба заснули. Когда их растолкали, Сергей и Полина вышли в кромешную тьму и пошли в сторону Сухобузимского. Примерно через три километра их подобрал микроавтобус и за умеренную плату доставил в Седельниково.
Полина отыскала дом участкового, и Сергей постучал в ворота.
Клим Степанович Михалев, как и в прошлый раз, вышел в накинутом пиджаке и тренировочных брюках. Узнав Полину, он сразу догадался, кто рядом с ней. Тем не менее Сергей предъявил удостоверение.
– Вы по поводу Сташковского? – спросил Михалев. – Мне уже сообщили, что он убит.
– Нам нужно поговорить.
– Идемте в дом к покойному, там поговорим, там и переночуете.
За несколько прошедших дней запустение в доме Сташковского перешло на более продвинутый уровень. Здесь пахло нежилым. Участковый включил свет и сел на стул возле стола.
– Слушаю вас.
Сергей сел на диван рядом с Полиной.
– Расскажите мне про Сташковского. С кем он общался? Кто к нему приезжал?
– В последнее время – никто. Он сам иногда ездил куда-то. Говорил, что к друзьям. Немногословным был человеком Юрий Иванович. Животных любил больше людей. Вокруг него всегда пацанва крутилась. Он с ними на конюшне возился, иногда – столярничал в мастерской. – Михалев обратился к Полине: – Вы интересовались школьным музеем. Я спросил, директор школы рассказала, что экспозицию Зигмунда Сташковского передали в Красноярский краеведческий музей. Приятно сознавать, что наш труд не пропал.
Полина одобрительно улыбнулась, но Сергей вернул тему в прежнее русло:
– Значит, в последнее время Юрий Иванович Сташковский ни с кем не встречался?
Участковый неохотно признался:
– Выпивать начал сильно. Разума не терял, но хорошего тоже мало. Бывало, зайду, а у него на столе бутылка.
– В деревне что про него говорили?
– Что говорили… – Михалев сосредоточенно вздохнул и хлопнул себя по коленкам. – Говорили, что после смерти жены его словно подменили.
– Сами-то что про него расскажете?
Михалев с грустью оглядел стены комнаты.
– Мальцом и я часто здесь бывал. За той дверью, – он указал рукой, – столярная мастерская. Наши мужики инструмент по сараям распихивают, а Юрий Иванович свой в доме держал. Он ему от деда достался, а тому от его деда. Но если проследить всю цепочку, в ее начале окажется ссыльный поляк Зигмунд Сташковский. Говорят, когда он приехал в Седельниково, тоже столярничал. Так что свою первую табуретку я смастерил не на уроке труда, а в этом доме.
– Может быть, посмотрим фотографии? – предложила Полина. – И вы расскажете о его друзьях и знакомых.
