Развернувшись, она едва на закричала от неожиданности – прямо перед ней стоял Василий. Выдохнув, она села на лавочку. Призрак покорно стоял рядом, и девушка обратила внимание, что выглядит он не ахти. Набрякшие черные мешки под глазами, глубокие морщины. И без того бледная кожа Василия истончилась и стала почти прозрачной, словно он постепенно растворялся в воздухе. На этот раз навсегда и безвозратно.
– Опять ты? – угрюмо поинтересовалась Катя. – Когда вы все оставите меня в покое?
– Ты в порядке? – тихо спросил Василий и глубоко вздохнул. – Это хорошо. Знаешь, Кать, тот дом… Он ведь очень жуткий. Но я сейчас о другом.
– Извини, Вася, не до тебя, – хмуро ответила Катя.
– Слушай, – взмолился он. – Отправь меня отсюда. Богом прошу тебя! Я одноклассников видел! Представляешь, у Кольки двойня родилась! Они пьянку закатили по этому поводу… Саня под гитару пел! Правда, фальшиво, но с душой… Девчонки дурные такие… веселые…
Глаза Василия мечтательно закатились, будто он мысленно перенесся на вечеринку.
– А Алиска моя самая красивая, – вновь заговорил он. – И вот, без мужика теперь. Знаешь, Кать, меня такая тоска взяла… Как я жил?
Призрак с невыносимой печалью покачал головой.
– Плохо я жил, – подытожил он еще тише. – И сейчас пытаюсь за вот это все зацепиться тут… А смысл? Смысл, Кать?! Ничего ведь не исправишь! Прошу тебя, отправь меня отсюда, Кать!
– Меня бы кто отправил, – устало произнесла она. – Надо попробовать еще раз со следаком поговорить… Он должен помочь.
– Ты бы, Катюнь, на него особо не надеялась, – осторожно проговорил Василий.
– Это еще почему?
– Он не такой добренький, как тебе кажется, – с грустью в голосе промолвил фантом, и контуры его бесплотного тела начали подрагивать, как пламя свечи на сквозняке.
Катя уставилась на Василия. Потрясение на лице девушки сменилось подозрением:
– А ты откуда знаешь?
– Да так, ходят тут у нас слухи, – обиделся Василий. – Я что, врать тебе буду?
Некоторое время они молчали, затем Василий неожиданно предложил:
– Кать, может, через окно попробуешь? Решеток нет, а ты худенькая.
Катя медленно встала со скамейки, с сомнением глядя на небольшое окошко над шкафчиками.
* * *
– Не люблю я морги, – признался Антон, едва поспевая за Капковым по узкому коридору, освещаемому флуоресцентными лампами. – Один запах чего стоит… Глядишь на эти морозильники со скрюченными телами и думаешь – вот, блин, все там будем…
– Что ж тогда в следаки пошел? – резонно полюбопытствовал Семен, быстро шагая вперед. – Морг есть морг. Необходимая составяющая нашей работы. Здесь тебе не гербарии в альбомы клеить, дружок…
– Ладно, я привык, – усмехнулся Антон. – Но все равно как-то не по себе…
Они свернули направо, прошли еще пару десятков метров, после чего Капков, постучавшись, приоткрыл железную дверь секционного блока:
– Егорыч?
Наружу выглянул судебный эксперт:
– Еще раз приветствую, Семен Николаевич. Антон, привет.
Морозов кивнул, а Капков сказал:
– Где она?
Судмедэксперт сделал жест рукой, призывая следовать за ним.
Вскоре они оказались у секционного стола, на котором лежал труп девушки, обнаруженной на заброшенном комбинате.
Взгляд Антона наткнулся на медицинскую пилу, к зубьям которой прилипло немного волос, и он плотно сжал губы, стараясь больше не смотреть в эту сторону. Как и на эмалированную миску, в которой лежал срез черепа убитой.
– Ну? – поторопил эксперта Капков.
Тот протянул следователю стопку бумаг, скрепленных степлером.
– Собственно, вот…
Семен отмахнулся, словно эксперт предлагал ему протухшую колбасу:
– Что «вот»? Хирург, не томи, прошу, времени в обрез. Давай своими словами.
Хирург откашлялся, словно не был готов устно отвечать на вопросы.
– Ну что… смертельное ранение в шею. Орудие убийства – острый предмет, нож или скальпель. Тело погибшей мумифицировалось, признаки разложения минимальны…
– А почему оно высохло? – задал вопрос Семен.
– Хорошие условия содержания, так сказать, – объяснил эксперт. – Сухо, прохладно, сосновые опилки…
Капков осторожно склонился над погибшей. Содранная со вскрытого черепа кожа, словно пергаментная маска, закрывала лицо усохшей мумии.
– Как вы уже знаете, это женщина, – продолжил Хирург. – Примерно от 18 до 30 лет. Рост – выше среднего, около метра семидесяти – семидесяти трех.
– Почти как у буйной нашей, – вставил Антон.
– …других повреждений при исследовании не обнаружено, – монотонно вещал эксперт. – Следов секусуального насилия также не выявлено, но здесь однозначно сказать нельзя, учитывая, сколько времени прошло с момента наступления смерти.
– Когда наступила смерть? – спросил Капков напряженно.
Эксперт пожал плечами.
– Трудно сказать однозначно, мумификация ведь полностью завершилась. Но я так полагаю, порядка двух лет она там точно провела.
Антон посмотрел на Семена:
– Может быть, ее сестра-близнец потому и не заходила в социальные сети? И все это время лежала себе тихонько в вентиляции с перерезанным горлом?
Капков ничего не ответил, задумчиво разглядывая труп.
Хирург снова кашлянул, словно желая привлечь внимание следователей:
– Если есть живой близнец умершей, то ДНК у них практически идентичны… Ко всему прочему, рентгеновское исследование также дает достаточно точную идентификацию. Но лучше все-таки провести ДНК-анализ. И, кстати, необязательно брать для этого кровь. Это могут быть волос, слюна, ну и…
– Я в курсе, – прервал эксперта Семен и повернулся к Антону:
– Пойду навещу ее.
– Я тоже, – подумав, сказал Морозов.
– Егорыч, спасибо, – поблагодарил на прощание Капков. – С меня причитается.
Эксперт проводил их взглядом и направился к умывальнику.
– Ты что, действительно допускаешь, что это могла быть сестра нашей подопечной? – спросил Капков.
– Семен, ты же сам меня учил, что нужно рассматривать все версии, – сказал Антон. – Даже самые невероятные и нелогичные.
– Тогда зачем она сама привела нас к трупу? Не вяжется что-то.
Морозов молча покрутил у виска пальцем. Капков искоса взглянул на следователя, но ничего не сказал.
Так же молча они поднялись на второй этаж, остановившись возле раздевалки.
– Она, наверное, проголодалась, – сказал Капков, глядя, как Антон засовывает ключ в замочную скважину.
