«Мне показалось, или…»
На негнущихся ногах Катя сделала шаг вправо. Потом еще один. Теперь она смотрела на девушку, голова которой была наполовину закрыта густыми волосами. Из-за крови они напоминали багровую паклю, с которой безостановочно капало вниз, образуя красную лужу.
– Не может быть, – хрипло сказала Катя. – Лариса?..
Она коснулась босой ступни девушки, с ужасом узнав на щиколотке косой шрам – результат падения с велосипеда Ларисы в детстве. Кожа на ноге была ледяной.
В комнату медленно поползли струйки едкого дыма, и Катя закашлялась.
– Лариса!! – завопила она вне себя от ужаса. – Не умирай, Лариса!! Слышишь?!
Ее взгляд лихорадочно заметался по комнате. Стул, стол, все что угодно, чтобы снять сестру!!
Однако комната была абсолютно пуста.
Пуста, кроме огромного зеркала на противоположной стене, на которое оцепенело уставилась Катя. Точнее, на свое отражение.
На ней было точно такое же платье, как на подвешенных.
– Нет… – забормотала она, пытаясь избавиться от этого жуткого, пахнущего кладбищем платья. Казалось, оно было живое, и складки этого ужасного одеяния лишь плотнее прилипали к коже девушки, а все ее попытки сорвать с себя платье были бесплодны. – Нет, нет!..
С оглушительным грохотом хлопнула дверь, отрезая ее от внешнего мира, и Катя зашлась в истошном крике.
Плотный туман, обволакивающий ее с ног до головы, постепенно бледнел, пока не растаял, лишь розоватые хлопья плавно поднимались к потолку, исчезая прямо на глазах.
Катя села, очумело вертя по сторонам головой.
Никакого старого дома, никаких комнат с подвешенными девушками, никаких зеркал, и, черт возьми, никакого жуткого платья, напоминающего саван, пропахший кладбищем…
Она посмотрела на руки и, побледнев, до крови закусила губу.
Оба запястья были опоясаны рваными ссадинами, словно следы от рабских кандалов.
«Проволока», – царапнуло внутри, и Кате показалось, что ее сердце остервенело сжали чьи-то костлявые пальцы.
«Сон, – подумала она, и кожа ее покрылась мурашками. – Сон, который я постоянно вижу с детства… Старый дом на отшибе… Пожар…»
– Я знаю, – прошептала девушка. – Я знаю, где тебя держат, сестричка… Подожди, я приду за тобой… Потерпи немного…
Катя поднялась на ноги, подошла к столу, на котором белела визитка, оставленная Капковым.
Набрав номер следователя, она то и дело бросала взгляды на исцарапанную руку.
«Значит ли это, что я следующая?» – в панике подумала она, слушая эти ненавистно-нудные и долгие гудки. Наконец на том конце провода послышался знакомый голос:
– Я слушаю.
– Это Екатерина Калужских, – торопливо заговорила она. – Послушайте, я знаю, где моя сестра Лариса! Пустой дом в старом городе, на опушке леса… Вы знаете его? Пожалуйста, приезжайте туда!
– Екатерина, не мелите ерунды, – отозвался Семен после небольшой паузы. – Там давно ничего нет. И вообще, откуда вам это стало известно?
– Неважно откуда, – ответила Катя, сердясь на упрямство следователя. – Это абсолютно точная информация!
– Вам надо просто отдохнуть и выспаться, Катя, – спокойным голосом проговорил Капков, и та была готова вцепиться ему в лицо за эти слова. В беспомощном гневе девушка подумала, что их разговор выглядел, будто доктор уговаривал несговорчивого пациента принять лекарство.
– Да идите вы… – в сердцах вырвалось у Кати, и она нажала «отбой». – А я почти поверила тебе, – чуть слышно промолвила девушка и принялась быстро одеваться.
* * *
До нужного места можно было добраться на электричке, но ее пришлось бы ждать, – промежутки между поездами были немалыми, а потеря времени была слишком дорогим удовольствием в сложившейся ситуации.
Таксист, пухлый дядька с крошечными тараканьими усиками, удивленно переспросил, не ошиблась ли с адресом, но Катя просто молча сунула ему пару купюр и, ни слова не говоря, выскочила из машины.
Едва не срываясь на бег, она быстро шла по разбитой дороге, сплошь изрытой ямами, в которых скопились дождевые лужицы. Вскоре перед ней появилась развилка, и Катя остановилась. Слегка прищурившись, девушка глубоко вздохнула, пытаясь воссоздать в мозгу тропинку, ведущую к дому. Спустя мгновение она открыла глаза и решительно зашагала направо. Сквозь темнеющие стволы елей мелькнуло полуразрушенное здание старой церкви, и Катя с удовлетворением кивнула – ее чутье не подвело, она на правильном пути. Вместе с тем ее не отпускало странное ощущение какой-то неестественности, это чувство можно было сравнить с малюсенькой занозой – вроде и неглубоко сидит, а палец ноет, и ногтем подцепить эту заразу невозможно.
Через несколько метров Катю неожиданно осенило:
Лес.
Да, лес. Чем ближе она подходила к дому, тем страннее выглядел лес. Поблекший, мутно-серый, из него словно неведомая сила высосала все соки и краски, оставив лишь бутафорско-плоские силуэты деревьев и кустарников, а трава и вовсе напоминала опилки, шуршащие под ногами. Не было слышно пения птиц, не ощущался запах хвои и свежести, как обычно бывает после дождя…
Она замерла, не в силах двинуться с места. Там, среди деревьев, кто-то стоял. Заметив Катю, человек медленно двинулся к ней.
Катя попятилась назад.
«О господи! Это еще кто?!»
Фигура вышла на тропу, и у Кати отлегло от сердца. Ковыляя по ухабинам, к ней шел Василий.
– Тьфу ты… Напугал до смерти! – крикнула она.
Василий растерянно улыбнулся. Он открыл рот, чтобы произнести какую-то фразу, но Катя уже стремительно пронеслась сквозь его аморфно-зыбкое тело. Василий, спохватившись, заспешил следом.
– Катюнь, дело есть, – начал он примирительным тоном, словно заранее был готов к отрицательному ответу. – Смотри, план такой. Ты с призраков деньги берешь? Ну да. Только вот часто они тебя кидают. Ну, то есть мы кидаем тебя. Так вот, у меня предложение. Давай я буду весь этот процесс контролировать. Все терки, все просьбы – только через меня. Я типа как фильтр буду. У меня они не забалуют! Ну, конечно, за соответствующий процентик. Надо же как-то устраиваться в этой… смерти. И потом…
Он резко умолк, словно кто-то невидимый заткнул ему рот, с нескрываемым страхом глядя на высившийся впереди дом. Массивный, потемневший от времени и непогоды, он напоминал громадный барак. Тропа, ведущая к крыльцу, заросла травой, которая доходила до пояса. Одна из стен обуглена, но крыша, окна и дверь целы.
На лицо Кати упала капелька дождя, и она рассеянно смахнула ее, продолжая изучающее разглядывать заброшенное строение.
– Слушай, – снова заговорил Василий, маленькими шажочками отступая назад. – Я, наверное, пойду. Вспомнил, день рождения у одного приятеля… Потом договорим… Хорошо?
