Глава 3
Мечты сбываются
«Крестоносец», как говорится, производил впечатление. Пятиметровая машина с шириной по вооружению – три метра, по корпусу – метр восемьдесят. Два блока по двадцать четыре реактивных снаряда. Вместо левой руки – пятидесятимиллиметровая пушка. Справа – спарка из крупнокалиберного и обычного пулеметов. Снизу в полукруглой башенке еще один пулемет, находившийся в ведении механика-водителя.
Вход в боевую рубку осуществлялся с боковой стенки через два люка. И это представляло проблему. Потому что размеры у них даже скромнее, чем у уступающего по габаритам «Витязя», рассчитанного на одного пилота. Григорий жаждал оказаться внутри, но не представлял, как он это сможет осуществить. Нет, если долго мучиться, то что-нибудь обязательно получится. Но-о…
– Не журись, золотопогонник, есть у меня мысли насчет этой горы стали. Родились из-за вечного некомплекта бронеходчиков. Единственно упиралось все в рост пилота. А тут ты, весь такой красивый, – заметив, как Азаров замер, осматривая великана, заверил капитан Лукьянов.
Откладывать в долгий ящик не стали, и, едва покинув палатку комбата, зампотех повел подпоручика в расположение своего хозяйства. Вся трофейная техника до обретения экипажа базировалась именно там. У республиканцев не та ситуация, чтобы ради унификации отказываться от вооружения противника. Так что пользовали все, что только могли поставить в строй.
– Господин капитан, я, конечно, очень хочу в боевую рубку, но пренебрежительного обращения к себе не потерплю.
– Дворянская кровь не дает покоя, – хмыкнул капитан.
– Азаровы больше двух веков служат России. Мой предок заслужил дворянство на поле боя. И все его потомки отдали жизнь армии, большинство сложило голову на полях сражений. Батюшка мой – в Великую войну. И я не вижу причин не гордиться своими корнями.
– Ты не заводись, подпоручик. Тебе есть чем гордиться, а мне – что предъявить. Нашелся один штабс-капитан, который извел мою семью под корень. И только за то, что я служил в Красной армии и являлся членом ВКП(б).
– И что теперь? Воевать-то как-то надо, – вперил в Лукьянова внимательный взгляд Азаров.
– Воевать надо, – вынужден был признать капитан. – Но товарищем я тебя не назову и от тебя такого обращения не потерплю. Господином – не дождешься. Причем это касается не только меня, но и основной части личного состава батальона. Не наш ты, твое благородие.
– Обращение «ваше благородие» в российской армии упразднено. Если не возражаете, я буду обращаться к вам как к Леониду Борисовичу. Вы ко мне – как к Григорию.
– А чего не по отчеству?
– Ну, я помоложе буду. А заслужу, так и сами по отчеству назовете.
– На Гришку, случись, не обидишься? – с хитринкой глянул зампотех.
– Обижусь, – без тени иронии ответил подпоручик.
– А ведь есть и капитаны, что попроще себя ведут.
– Это их трудности.
– Ладно. С этим разобрались. Давай теперь к делу.
– Давайте, – вздохнул молодой офицер.
– Не журись, Григорий. Говорю же, давно над этим думаю. Тут главное, чтобы пилот оказался стоящим. Надеюсь, ты из таких. Вот смотри, на месте двух люков вырежем одну дверку. Проложим уплотнителем, так что, случись газы, до тебя не доберутся. Росточком ты не обижен, глядишь, не придется и педали наращивать. Правда, ты все время на ногах будешь. Если устраивать кресло, то нужно и педали наращивать. И чем больше нарастим, тем сложнее управление. А с такой махиной это нежелательно. Устроим подвесную на манер парашютной, чтобы тебя о броню не приложило.
– Хм. Как все просто. Ведь на поверхности.
– Ну, не так чтобы и просто. Но очень даже возможно. Просто никто в эту сторону не думал. Да и я не стал бы, если бы не нехватка пилотов. Опять же, от тяжелых машин отказываются и даже рассматривают вопрос о снятии с вооружения. Кстати, ты как, потянешь еще и управление нижним пулеметом?
– А куда я денусь. Он ведь только для защиты подступов к машине. Но сомнительно, что в наших условиях удастся переделать перископ прицела.
– Здесь особых трудностей нет. Запасные части для переделки у нас имеются. Подвижная часть располагается ниже, и дополнительный блок будет неподвижным. Единственно надо подумать о расположении панорамы. Больно много перед твоим взором окажется перископов. Ведь еще и от мехвода тянуть придется. Ты как, осилишь весь этот воз? Может, проще отказаться от пулемета, как в «Витязях»?
– Нет. «Витязь» легче и подвижней, а потому и с пехотой управляться ему проще. Ничего, потренируюсь и осилю, не сомневайтесь, Леонид Борисович.
– Вот и ладушки.
– И еще.
– Да?
– Своим я здесь не стану. Но есть ли возможность набрать обслугу бронехода не из особо идейных? Мне плевать на политику, я бронеходчик и хочу лишь одного – воевать. Но непотребного отношения к себе не потерплю.
– Я это уже понял, Григорий. Мы тоже заинтересованы в наличии боевой единицы, а не в перековке тебя на свой лад.
Капитан выполнил свое обещание. Трое механиков, приписанных к его «Крестоносцу», оказались испанцами и беспартийными. Их не волновали идеологические вопросы, а вполне устраивало, что Азаров прибыл сражаться за их родину. Правда, это вовсе не означало, что они не интересовались тем, как обстоят дела в России.
– Господин подпоручик, а вы из дворян? – спросил самый бойкий из механиков.
Брюнет лет двадцати пяти, росточком под стать Григорию. Жизнерадостный паренек, с первых дней оказавшийся сначала в отряде милиции, сформированном на их заводе. Затем, когда порядка у республиканцев стало побольше, специалистов, и уж тем более с опытом работы, начали выдергивать из действующих частей и выводить в тыл. От в меру затянутого болта порой зависит ничуть не меньше, чем от подготовки пилота бронехода. Великая война только положила начало внедрению в войска машин. Сегодняшнее поле боя без них уже практически немыслимо.
– Из дворян, Рауль, – ответил старшему механику Григорий.
– Значит, правда, что в России все офицеры – дворяне? – продолжил расспросы парень.
– Это было не так еще до Великой войны. А с ее началом так и вовсе многие крестьяне и рабочие получали офицерское звание. Причем не только в действующей армии, но и по окончании ускоренных курсов военных училищ.
– А нам рассказывали…
– Я же говорю тебе, что это не так. И обсуждать лживые утверждения не намерен. Передай ключ на двадцать два.
Ведя эту неспешную беседу, они одновременно занимались переделкой «Крестоносца» в одиночную машину. Не все было столь уж просто и радужно, как рисовал зампотех. С неразрешимыми задачами не сталкивались, но трудностей хватало. Те, впрочем, раз за разом отступали перед смекалкой и напором Самоделкиных.
– Господин подпоручик, а вы владеете землей или заводами?
