То ли дело любимая ею спортивная гимнастика! Это настоящий спорт, вершина физической культуры! С примитивным боксом не идет ни в какое сравнение, их даже рядом поставить невозможно. В спортивной гимнастике нет ни хаотичных движений, ни ярости, ни бессмысленности. Каждое движение отточено, отработано, элементы связаны в единый цикл и составляют красивую комбинацию. Как великолепно четко и легко исполняет Виталий Птицын сложное и очень трудное упражнение на висячих неподвижно кольцах: «крест» с «углом», разведя широко руки в стороны и четко подняв прямые ноги с вытянутыми носочками. А махи на «коне» или круги на перекладине, знаменитое «солнышко» с перехватом рук и поворотом тела! Одно удовольствие смотреть на это! Сила и красота!
Бокс тогда, еще год назад, в ее представлении по своему внутреннему содержанию и внешнему исполнению мало чем отличался от обыкновенной потасовки и драки пьяных матросов. Разница заключалось лишь в месте «исполнения физических упражнений с помощью кулаков». На улице — это обыкновенная драка, мордобой, дерущихся обычно разнимал и утихомиривал патруль или милиция. И это называется «хулиганством». А на площадке, огороженной канатами, на глазах у публики, ту же потасовку добровольно исполняют такие же моряки, но одетые в спортивную форму, на руках — пухлые кожаные рукавицы, и называется такая драка красивым иностранным словом «бокс». И их уже разнимает не милиционер, а спортивный судья в белом костюме.
Алексей Громов как-то не вписывался в это ее представление о боксе.
В нем была какая-то своя мужская красота и одухотворенность. Со всеми Громов был предупредителен, внимателен, вежлив, но вместе с тем от него исходило ощущение уверенности и твердости. Он жил своей жизнью, сосредоточенно и собранно, внутренне устремленный к какой-то цели, ведомой только ему.
Впервые они заговорили на тренировочном сборе в Симферополе в городском ресторане, в котором спортсмены питались по талонам. Каждый талон имел обозначение «завтрак», «обед», «ужин» и, соответственно обозначению, ценовую стоимость. На эту сумму спортсмен, согласно прейскуранту, сам выбирал и заказывал себе то или иное блюдо, кроме, естественно, спиртных напитков. Спортсменки, а иногда и спортсмены вместо горячей пищи получали по этим талонам шоколад.
Сталина с подругой, как обычно, протянули официантке свои талоны и попросили:
— Мы спешим. Пожалуйста, нам по плитке шоколада.
Официантка вскоре вернулась и, положив талоны на стол, громко на весь зал сказала:
— Сегодня халява не пройдет!
— Так вчера же нам давали шоколад, — сказала Сталина.
— А сегодня халява не проходит, — злорадно повторила официантка, убежденная в своей безнаказанности и правоте.
Девушки растерялись. Покраснели. На них со всех сторон смотрели пытливые глаза посетителей ресторана, которых заинтересовало слово «халява».
— Да подавитесь этими талонами! — сказала подруга. — Пошли, Сталина!
Но тут встал из-за своего столика Громов, который обедал с боксерами. Он все видел и слышал.
— Одну минутку, девочки! Что за вопрос?
— Да вот не хотят талоны обменивать на шоколад, а нам завтра выступать на прикидочных соревнованиях, — пояснила подруга.
— А сегодня халява не проходит! — в третий раз повторила официантка и уставилась на Громова.
Алексей строго посмотрел на нее и мягко, но твердо сказал:
— Вам на вашем рабочем месте не положено ни повышать голос на посетителей, ни оскорблять их. Вы это знаете? — И, взяв талоны, повернулся к гимнасткам: — Подождите минутку, я сейчас все уточню.
Вскоре Громов вернулся и вручил гимнасткам четыре плитки шоколада «Люкс».
— Нам ваших плиток не надо, — сказала Сталина, — по талонам только две положено.
— А эти тоже не мои! Директор ресторана, узнав, что вы будете на первенстве Украины защищать честь Крыма, от имени общепита передает две плитки и желает вам победы, — и добавил: — Если не нравится, то можете сами их вернуть.
Повернувшись к насупленной официантке, Громов тихо сказал:
— А вас директор просит зайти к нему. Немедленно.
— Ладно, так и быть, берем! — сказала подруга и пригласила Алексея в гимнастический зал на прикидочные соревнования, «если, конечно, боксеров интересует гимнастика».
— Я бы с удовольствием, но у нас в эти часы будут спарринги.
Что такое «спарринги», Сталина тогда не знала, как не знала и ее подруга. Узнала потом. Мудреное иностранное слово обозначало «учебные поединки». И вот представилась возможность посмотреть не спарринги, не учебные поединки, а финальный бой на ринге за обладание самого высокого титула — чемпиона Черноморского флота.
То, что она увидела на ринге, заставило Сталину резко изменить свое отношение к этому виду спортивного единоборства. Правда, не сразу. Сначала ей пришлось и скептически поулыбаться, и поволноваться, и попереживать, и порадоваться. Бой начался остро и в быстром темпе. Николай Балкин, младший лейтенант-подводник, едва только прозвучал гонг и рефери, взмахнув рукой, подал команду «бокс!», пулей выскочил из своего угла и стремительно набросился на своего соперника, осыпая его ударами обеих рук. Алексей Громов, казалось, потонул в вихре ударов, словно его захлестнула и накрыла с головой штормовая волна.
Тысячная толпа зрителей, заполнившая трибуны, оживленно зашумела, предвкушая радостное зрелище. Особенно громко горланили с того места на трибунах, где кучно разместились подводники и водолазы.
— Коля, давай!
— Бей по организму!
— Только вперед!
— По сопатке дает наш подводный флот!
— Землячок, держись! — раздался одинокий возглас в поддержку Громова.
— И поскорее ложись! — в рифму отпарировали со стороны подводников. — За землю держись!
Шутка породила всеобщее веселье и вызвала смех.
«И это называется спорт? — Сталина скептически улыбнулась. — А что же тогда называется дракой?» И подумала о том, что зря пришла сюда. Ничего хорошего она не увидела. А то, что происходило на ринге, лишь убедило гимнастку в правильности ее оценочных определений этого так называемого спорта. И еще она грустно подумала о том, зачем симпатичный и, безусловно, умный парень Алексей Громов занимается этаким мордобойством. Что он нашел в драке на глазах у зрителей? Что его заставило, что толкнуло на ринг? Какой смысл подставлять свою физиономию под кулаки? Если уж так хочется острых ощущений, то занимался бы легкой атлетикой и бегал наперегонки, или, в крайнем случае, увлекся бы борьбой, там наломают бока, но все же не налупят по лицу.
3
— Любимая фотография бабушки, — сказала Сталина. — Мои мама и отец.
— Такие молодые и красивые! — вздохнула Катерина и спросила: — А где отец сейчас?
— Был старшим помощником на крейсере «Москва»…
