Они не виделись целую вечность! — почти месяц, больше трех недель. У Стеллы — весенняя экзаменационная сессия, а у Алексея — поход в море на маневры. И сейчас, и во время похода он думал о ней и переживал. Как ей удастся справиться с двойной нагрузкой: с одной стороны, нужно сдавать зачеты и экзамены, а с другой — в эти же дни интенсивно тренироваться и готовиться к лично-командному первенству города? Спортивная гимнастика — серьезный вид физической культуры и требует полной отдачи. Если бокс заслуженно считается королем спорта, то гимнастика издавна величается как мать спорта.
В программе соревнования на первенство города — женское многоборье. А оно — Алексей хорошо знал — включает в себя четыре обязательных раздела, или четыре вида. Первый — упражнения на параллельных брусьях разной высоты, где преобладают маховые, динамичные элементы. Второй вид программы — упражнения на бревне, на котором нужно, не теряя равновесия на уменьшенной площади опоры, выполнить ряд поворотов, переворотов, махов, кувырков, подскоков. Третий вид — опорные прыжки с разбега через «козла», где надо проявить смелость и решительность, исполняя в полете акробатические элементы. И четвертый вид — вольные упражнения на ограниченном пространстве ковра под музыкальное сопровождение. В женском, да и в мужском гимнастическом многоборье в одно целое сплетены, соединены сила мышц и гибкость тела, выносливость и четкость исполнения. Красота движений и пластики! Соревнования проходят по обязательной и произвольной программам. Гимнасты состязаются на лучшее исполнение упражнений. Чем труднее и сложнее они, чем лучше техника выполнения этих упражнений, тем больше оценочных баллов получает гимнаст от судей.
Алексей знал и всячески поддерживал намерение Стеллы попробовать побороться за чемпионский титул, стать первой гимнасткой Севастополя. Ему очень хотелось быть рядом с ней в такие важные для нее минуты, своим присутствием на соревновании подбодрить, вдохновить, поддержать…
Но он не знал, даже не догадывался, а если бы кто-то ему об этом сказал, то ни за что никогда бы не поверил, что оставлен на корабле своим прямым начальником исключительно и только по его личной инициативе. Сознательно, с корыстными целями пользуясь своей командирской властью. Даже более того, из тайного желания если не устранить, то хоть на какое-то время отстранить чемпиона со своего пути. Особенно в этот субботний день. У младшего лейтенанта флота Коркина были свои личные, далеко идущие жизненные планы на будущее, которые он напрямую связывал с красивой гимнасткой. Он никогда и никому о них не рассказывал. Лелеял в душе. Верил в свои планы и терпеливо подготавливался к их осуществлению.
Он давно, еще со школьных лет, положил свой глаз на Стеллу, на Сталину Каранель, стал ее незримой тенью. В десятом классе на шумном новогоднем балу, который проходил в школьном спортивном зале, он, Сергей Коркин, комсомольский вожак, уверенный и самонадеянный, впервые заметил шуструю восьмиклассницу. Вернее, первым на нее обратил внимание его разбитной друг Петух, Василий Петухов:
— Глядь, Серж! Чудо!
Сергей взглянул и обалдел. Перед ним действительно было «чудесное явление». Она выделялась из общей массы миловидных школьниц, роем вертевшихся вокруг Коркина, отличника и комсорга. Она стояла вполоборота к нему и не обращала на него никакого внимания. Стройная фигура в гимнастическом трико явственно просматривалась сквозь полупрозрачную, усыпанную блесками, голубую ткань просторной накидки, которая царственно ниспадала с ее плеч. Иссиня черные, слегка волнистые волосы и — глаза. Необычные глаза. Большие и бездонные. Серые и не серые, как будто бы и светло-голубые, прозрачно-ясные — таким бывает море на рассвете, чистое, с легкой голубизной, вдали отливающее серебряным светом, зовущие и притягивающие, обрамленные длинными, как стрелы, ресницами. От них исходил какой-то таинственный ослепляющий свет.
Сергей на мгновение растерялся от ее мимолетного скользящего взгляда, почувствовал себя робким и беспомощным, словно у него вынули стальной стержень уверенности. От ее улыбки его пробила странная дрожь. Но Коркин успел взять себя в руки, внутренне собрался и пошел нахрапом в лобовую атаку. Уверенно и нагло, что многим поклонницам нравилось. Он еще не знал, что такое поражение. Ему еще не пришлось сталкиваться с отказом. А тут он встретил твердый отказ.
Сергей не думал отступать. Он, как только заиграли вальс, подошел снова к ней самоуверенно, как к старой знакомой, запросто и слегка небрежно пригласил на танец.
— Давай, детка, повертимся-покрутимся!
Отказать парню, не пойти с ним танцевать считалось неприличным и порой грозило девушке плачевными неприятностями. Но «детка» отказала. Она смерила Коркина долгим безразличным взглядом и молча отвернулась — так обычно отшивают очередного назойливого «прилипалу». Сергею сразу стало как-то не по себе, и он растерянно топтался на месте, не зная, что же ему сейчас предпринять: грубо нахамить или удалиться.
Но тут к ним подкатил Платон из девятого класса, парень крупного телосложения, гимнаст и забияка. Связываться с ним Коркину никак не хотелось.
— Отколись, Серега. Она танцует только со мной!
И он увел Сталину.
Этот момент, краткое мгновение растерянности и собственной беспомощности, врезался в сознание Коркина прочно и на всю жизнь. То было нечто большее, чем оскорбление и прямой вызов. Он никогда и ни за что не хотел бы снова переживать такое униженное состояние свой гордой души. И тогда, в те минуты своей внутренней растерянности и беспомощности, Сергей сказал сам себе, произнес как внутреннюю клятву: «Все равно она будет моей! Все сделаю, но добьюсь!» Он слишком любил сам себя, слишком пестовал свою уязвленную гордыню. А упорства в достижении поставленной цели у него было больше, чем у быка.
И он потратил годы, добиваясь ее. Подбивал клинья с разных сторон. Познакомился с ее отцом, который служил на крейсере «Москва». Это было не мальчишеское увлечение и, конечно, не любовь, ибо у любви иные внутренние корни, а нечто иное, окрашенное чувством, в котором тесно сплелись жажда обладания и глухая, затаенная мстительность, ставшие мечтой и целью его существования на земле.
И сейчас, когда Коркину почти удалось приблизиться к осуществлению своей тайной мечты, на его пути вдруг появился Алексей Громов. Теперь он, как тогда на школьном балу Платон, уводит ее.
Этого Коркин допустить не мог.
С Платоном он рассчитался сполна, расправился так, что от него в разные стороны полетели пух и перья. Он никогда больше не возникнет на его пути. И Сергей был вполне доволен своей такой не громкой, но очень результативной «работой». В его руках было мощное и неотразимое оружие, неограниченными возможностями которого он научился пользоваться мастерски. Он только удивлялся тому, как многие люди наивно не понимают и недооценивают тех возможностей, которые таит в себе скучная «общественная работа», хорошо им усвоенная «комсомольская деятельность» с ее тайными пружинами и мощными подводными течениями.
Платона он поначалу привлек к комсомольской ячейке, приблизил к себе, сам дал ему рекомендацию, способствовал вступлению в комсомол, поощрял и возвышал как молодого и перспективного товарища, да к тому же гимнаста-разрядника. А потом стал топтать. Не лично, а руками общественников, членов комсомольского бюро. Навешивать один за другим «выговора» за невыполнение «поручений», которые Платон в силу своего характера просто не мог своевременно выполнить. Озлобили открытого и доверчивого парня, состряпали громкое «персональное дело», довели процесс до исключения из комсомола… Испортили биографию и перспективу на будущее. Рухнула мечта — поступить в летное училище. Платон сильно переживал. Начал пропускать уроки. А потом и вовсе бросил учебу в школе. Но комсомол от него не отцепился, опять же с «дружеской» поддержкой Коркина, Платон был принят в ремесленное училище при Севастопольском морском заводе…
