— Я так и знал, что ты это скажешь.
— Меня никто не ищет. Я хорошо знаю местность. И уже побывал на базе.
— Очень может быть, что полицейские, придя за Полом, нашли твой рисунок и теперь усилили охрану базы. Так что даже через забор перелезть будет трудно.
— Все равно у меня больше шансов, чем у тебя. Давай фотоаппарат.
Ответить Арне не успел — вошла Карен. Она появилась бесшумно, и Арне не успел спрятаться.
— Кто вы? — спросила Карен. — О, Арне! Привет! — Харальд догадался, что они познакомились через Пола. — Ты сбрил усы? Наверное, из-за тех фотографий, которые я видела сегодня в Копенгагене. За что тебя зачислили в преступники?
Арне замялся, но Карен и сама все сообразила:
— Господи! Ты что, в Сопротивлении? И Пол этим занимался? Он поэтому погиб?
Арне кивнул:
— Это была не авария. Он пытался скрыться от полиции, и его подстрелили.
— Бедный Пол. Значит, ты взялся продолжать его дело. И теперь полиция гоняется за тобой. Так, но кто-то же должен был тебя приютить… А, наверное, Йенс Токсвиг, он был самым близким другом Пола — после тебя.
Арне пожал плечами и снова кивнул.
— Тебе нельзя появляться на людях, тебя в любую минуту могут арестовать. Поэтому… — Она взглянула на Харальда и произнесла чуть слышно: — Харальд, и ты туда же?
Вид у нее был встревоженный — похоже, она за него испугалась. Харальду была приятна ее забота.
— Так что, и я туда же? — спросил он Арне.
Арне вздохнул и протянул ему фотоаппарат.
Харальд добрался до Морлунде к концу следующего дня. Мотоцикл он оставил у пристани, решив, что на Санде будет проще без него. Он как раз поспевал на последний паром.
У ворот пристани Харальд с удивлением заметил датского полицейского и немецкого солдата. У Харальда замерло сердце. Он даже подумал: может, не ехать? Что, они решили усилить охрану базы, как предполагал Арне, или ищут самого Арне? Известно ли им, что Харальд его брат?
Да, есть и другие способы добраться до Санде. Можно, например, украсть лодку. Но если кто-то увидит, что он приплыл на лодке, начнутся расспросы.
Лучше уж вести себя как обычно. Он подошел к воротам.
— Зачем вы едете на Санде? — спросил его полицейский.
— Я там живу, — ответил он. — С родителями.
Полицейский внимательно на него посмотрел:
— Я здесь дежурю уже четыре дня, а вас еще не видел.
— Я был в школе. У нас только что учебный год кончился.
Полицейского ответ удовлетворил. Он проверил у Харальда документы и показал их солдату, который пропустил Харальда на паром.
Сойдя на берег, он по песчаному пляжу отправился на юг. К базе он подошел перед самым рассветом. Вот и столбы забора. Если он видит их, значит, и его может заметить охрана. Харальд лег на песок и пополз.
Через минуту он понял, что осторожность была не лишней. Он разглядел за забором двух прогуливающихся часовых с собакой. Часовые вели себя спокойно — один что-то оживленно рассказывал, второй курил.
Когда они оказались неподалеку от Харальда, собака принюхалась и неуверенно тявкнула. Наверное, учуяла Харальда. Часовой, который вел собаку, велел ей замолчать. Собака снова тявкнула, и тогда второй включил мощный фонарь. Луч скользнул между дюнами, но Харальда не задел.
Часовые проследовали дальше, и собака больше не лаяла.
Пока они не скрылись из виду, Харальд лежал неподвижно. Потом осторожно пробрался к той части забора, которая была скрыта деревьями. Он залез на забор, осторожно перелез через колючую проволоку и спрыгнул вниз.
Шел он быстро, оглядываясь по сторонам, и скоро приблизился к соснам, за которыми находилась секретная установка.
Он отчетливо видел круглую стену, прямоугольник медленно вращающейся антенны, слышал негромкий гул мотора. По бокам от большой антенны он заметил две такие же, но поменьше.
Значит, установок три. Интересно, почему три? Может, поэтому немецкий радар такой мощный? Приглядевшись к маленьким антеннам, он понял, что они устроены немного иначе. Ему показалось, что они не только вращаются, но и меняют угол наклона.
Харальд обошел стену кругом и обнаружил в ней дверь. Она оказалась не заперта, он вошел внутрь.
Харальд осмотрел вращающуюся решетку. По-видимому, она улавливает радиолучи, отражающиеся от самолетов. Антенна, должно быть, играет роль линзы, фокусирующей полученные сигналы.
Он поднял голову. Небо потихоньку светлело. В это время года светать начинает после трех. Еще час, и взойдет солнце. Он вынул из сумки фотоаппарат, обошел установку кругом, чтобы выбрать лучший ракурс.
Они с Арне договорились, что он сделает снимки где-нибудь без четверти пять. Уходить отсюда придется при свете дня.
И вот подошло время снимать. Он отчетливо видел каждую деталь, каждый узел установки. Он сфотографировал постамент, вращающуюся антенну, кабель. Оставалось сфотографировать две маленькие антенны. Харальд приоткрыл дверь. Все тихо. Никаких признаков жизни.
Щелкая затвором, он пытался сообразить, каким же образом эти три антенны помогают немецким истребителям уничтожать английские бомбардировщики.
И тут Харальд вспомнил, что стоит на виду, посреди военной базы, и фотографирует секретную установку. Его охватил страх.
Он поспешил в обратный путь — на юг, к дюнам. Там, за старым лодочным сараем, на который он наткнулся в первый раз, виднелся забор.
Харальд перемахнул через забор и бросился бежать, оставляя следы на влажном песке.
Дверь кухни была приоткрыта. Родители всегда вставали рано. Он зашел. У плиты стояла мать в халате и заваривала чай.
— Харальд! — испуганно воскликнула она.
Он обнял ее и поцеловал в щеку.
— Отец дома?
— Он в церкви.
Сейчас часовые уже наверняка поняли, почему лаяли собаки. И вполне могут пойти осмотреть все дома по соседству.
— Мама, если сюда придут солдаты, скажи, что я всю ночь проспал дома, хорошо?
— Что случилось?
— Потом объясню. Скажи, что я сплю, договорились?
— Хорошо.
Он поднялся наверх, в свою комнату, быстро скинул одежду, надел пижаму и нырнул под одеяло.
— Что он тут делает? — услышал Харальд голос отца.
— Прячется от солдат, — ответила мать.
— Этого еще не хватало! Во что он ввязался?
— Не знаю, но…
Мать не успела договорить, потому что раздался громкий стук в дверь.
— Доброе утро, — сказал по-немецки мужской голос. — Мы ищем одного человека. Вы не видели здесь посторонних?
