Ноты: вермут, мед, полынь, базилик, шафран, гвоздика (пряность), апельсин, глинтвейн, корица, сангрия, терпкое красное вино, розмарин, мускатный орех, кедр, смолы, сандал.
Hermès Jour d`Hermes Absolu
– Сынок, кушай кактус.
– Что-то не хочется.
– Кушай, он полезный.
Сынок захрустел плотной кожурой растения, полился беловатый млечный сок.
– Мам, мне кажется, я чую цветок.
– Не выдумывай.
– Да нет, правда, чую. Он такой волшебный, манящий, я почти точно уверен необычайно вкусный.
– Глупости все это, кушай кактус.
– Мам, я полечу. Я знаю куда.
– Милый, там опасно. Да и может, нет никакого цветка.
– Точно есть, мам. Я полечу.
Он поднялся вверх и направился в сторону манящего аромата. Мать проводила его печальным взором, она тоже чуяла цветок. Он летел почти весь день. И когда солнце начало садиться, увидел Цветок. Цветок возвышался над верхушкой небольшого куста, был божественно прекрасен и пах так, что слюна текла изо рта. Он подлетел ближе и заметил еще более совершенное творение – Ее. Она была идеальна. Ровные ряды ворсинок украшали ее спинку. Усики блестели в заходящем солнце. Крылья были крылами ангела. Но главное – она ела его цветок. Смачно чавкая и обливаясь душистым нектаром, отгрызала лепесток за лепестком. Этим зрелищем можно было любоваться вечно, но цветок кончился, она собралась улетать. И он рванулся к ней. Обессиленный, он падал в высокую траву. Лапки его пахли нектаром цветка. Он любовался ее полетом на фоне окрасившегося в оранжевый небосвода. Она уносила его цветок и его детей.
Ноты: сочная сливочная зелень, гардения, волшебный цветок.
Hermès Voyage d’Hermes Parfum
– Так, изолятор 56043, – Рафаил сверился с планшетником и номером на двери.
Он приложил пропуск к замку, послышалась серия мелких ударов и дверь открылась.
– Сколько работаю, до сих пор не могу понять, почему именно дверь, – сказал Шарон, входя в заполненное густым туманом пространство за дверью.
– Воспринимается проще, – ответил Рафаил, последовавший за ним.
Они огляделись и направились к едва видневшемуся в тумане отелю.
Тая задремала в кабинке канатной дороги, лязг открывающихся дверей, заставил ее встрепенуться и выбежать.
«Вот я клуша, так бы и каталась по кругу до потока туристов», – подумала Тая. Она потянулась и полной грудью вдохнула свежий, покалывающий в носу туман. Улыбнулась сама себе и поспешила напрямки через поляну по извилистой каменистой тропинке, по обе стороны которой возвышались по пояс заросли полевых трав и цветов, пробегая, она вела рукой по верхушкам, и туман наполнялся терпким ароматом. Из тумана показался отель и ее кофейня. Тая отомкнула дверь, кинула сумку под стойку, и с наслаждением сильно раскачалась на висячем диванчике. Когда придут гости такие вольности не позволить, а пока у нее было целых десять минут. Потом она заварила зеленый чай и настрогала туда кожуры лайма. Обнимая свою огромную глиняную кружку огненно-красного цвета, она подошла к окну и уставилась в белый, как молоко, туман. Где-то там за непроницаемой пеленой были красивые горы, недосягаемая голубая пропасть неба и парящий огромный орел, но это в другие дни. А сегодня их укутало облако, и похоже, на весь день. Тая обожала, когда находили густые облака, и казалось, за ними пропадал весь мир, облака приносили влагу, мелкий моросящий дождь и возможность выдумать новый мир вместо того, который скрылся навсегда в тумане. Еще дождь заманит в кофейню много людей, станет тепло, шумно и весело.
И словно в отклик ее мыслям компания забежала в дверь. Тая заняла место за стойкой, варила кофе, строгала имбирь, украшала стаканчики и складывала красивыми птичками салфетки.
Через пол часа пришел Розовая кепка, как всегда опоздав, но сразу включился к работу и, ослепляя всех своей улыбкой ангела, даровал им горы стаканов с кофе, чаем и только что испекшиеся круассаны.
Людей прибывало, дождь уже яростно стучал по окнам, внутри нарастал градус уюта. Но что-то беспокоило Таю. Она словно пыталась вспомнить что-то, чего никогда не было. А еще ее смущала пара мужчин, очень необычных. Они были одеты в длинные черные пальто и пили уже вторую порцию кофе. А за бортом, несмотря на дождь, стояло лето. «Может, иностранцы», – думала Тая, – «наверно, у них там сейчас холод». Мысль немного успокоила, но когда она попыталась вспомнить, на каком языке они заказывали кофе, то не смогла этого сделать. Хорошо, что Кепка пришел, а то стою тут вся в идиотских мыслях, небось еще с перекошенным задумчивостью лицом, клиентов пугаю.
– Технически все в норме, и на вид все отлично, – сказал Рафаил, отпивая кофе.
– И кофе неплохой, – добавил Шарон, – только она нервничает почему-то.
– Они всегда нервничают, когда мы в их пространстве, чувствуют инородность, но не могут понять, что не так, мы уйдем, и она забудет, – объяснил Рафаил.
– Они все ненастоящие, кроме нее? – спросил Шарон.
– А ты себя настоящим считаешь или нет? – спросил в ответ Рафаил.
– Ну ты понял, о чем я, – сказал Шарон.
– Он еще настоящий, – ответил Рафаил, – тот, в розовой кепке. Остальные – ткань пространства.
– Значит пара, – резюмировал Шарон.
– Как ни странно, нет, они даже незнакомы были, он реально работал в этом месте, ну в том, а она только раз его посетила, редко, но и так бывает, – рассказал Рафаил.
– Раз все в норме, пошли. А вообще, зачем я с тобой таскаюсь? Ты ведь сам все можешь проверить, – сказал Шарон.
– По инструкции положено, а еще ты кофе пьешь, – сказал Рафаил и они покинули кофейню.
Поднимаясь в гору, Шарон разглядывал все, что показывал им туман.
– Как можно выбрать такой рай? Одно место, один день с бесконечным повтором. Больше смахивает на наказание, чем на благо, – удивлялся Шарон.
– Таких душ не много и это сознательный выбор, точнее это немного болезнь, иногда бывает, что при жизни, что-то поражает настолько, что вписывается в саму суть, ну и результат ты видишь сам, хорошее место, но меня не трогает, а она в раю, ей большего не надо. Даже более того, от большего ей бы было менее уютно, – говорит Рафаил.
Рафаил открывает дверь, висящую прямо в тумане и выходит в коридор. Шарон оборачивается и смотрит вниз. Потом делает несколько пасов рукой и выходит в дверь.
