– Этот замок так явно сооружен из фанеры, – со смехом сказал он.
А Софи добавила:
– И у всех у них грим и прически шестидесятых годов, а действие происходит в Средние века.
Каролина неожиданно зевнула:
– О Господи, я так хочу спать. – Она поднялась на ноги, не без труда спустилась по лесенке и исчезла.
А Крейг подумал: «Одной стало меньше. Может, обстановка в конце концов еще станет романтической?»
В фильме старая ведьма должна была выкупаться в крови девственницы, чтобы снова стать молодой. Сцена в ванне одновременно возбуждала и была пошлой, и Крейг с Софи без конца хихикали.
– Меня сейчас стошнит, – заявил Том.
– Ох, нет! – Крейг вскочил на ноги. Секунду у него кружилась голова, потом прошла. – В ванную, быстро, – сказал он. Схватил Тома за руку и потащил туда.
Тома начало рвать за секунду до того, как он дошел до туалета.
Не обращая внимания на лужу на полу, Крейг подвел его к унитазу. Том выбросил из себя еще немного. А Крейг держал мальчика за плечи и старался не дышать. «Вот она – романтическая атмосфера», – подумал он.
Софи подошла к двери в ванную.
– Он в порядке?
– Угу. – Крейг принял вид чопорного школьного учителя. – Неразумное потребление смеси шоколада, водки и крови девственницы.
Софи рассмеялась. Затем, к удивлению Крейга, размотала туалетную бумагу, опустилась на колени и начала вытирать кафельный пол.
Том выпрямился.
– Все? – спросил его Крейг.
Он кивнул.
– Ты уверен?
– Уверен.
Крейг спустил воду.
– А теперь вычисти зубы.
– Зачем?
– Чтобы от тебя так плохо не пахло.
Том послушался.
А Софи швырнула скомканную бумагу в унитаз и отмотала еще.
Крейг повел Тома из ванной к своей раскладушке.
– Раздевайся, – сказал он.
Он открыл чемоданчик Тома и нашел там пижаму с Человеком-Пауком. Том надел пижаму и залез в постель, а Крейг сложил его одежду.
– Извини, что я не сдержался, – сказал Том.
– Такое случается с лучшими из нас, – шепнул Крейг. – Забудь об этом. – Он накрыл Тома одеялом. – Приятных снов.
Он вернулся в ванную. Софи с удивительным умением все убрала и теперь поливала дезинфицирующим средством унитаз. Крейг вымыл руки, и Софи, встав рядом с ним возле умывальника, поступила так же. Они были как два товарища.
Софи тихо рассмеялась:
– Когда ты велел ему почистить зубы, он спросил – зачем.
Крейг улыбнулся ей в зеркале.
– Он ведь вроде не планировал никого сегодня вечером целовать, так зачем утруждать себя?
– Точно.
«Она выглядит еще красивее, чем в течение всего дня», – подумал Крейг, глядя, как Софи улыбается ему в зеркале и черные глаза ее искрятся весельем.
Он снял с вешалки полотенце и дал ей один конец. Они оба вытерли руки. Крейг потянул за полотенце и, притянув Софи к себе, поцеловал ее в губы.
Девушка ответила на поцелуй. Он слегка приоткрыл губы и дал ей почувствовать кончик своего языка. Она, казалось, и не знала, как на это ответить. Неужели, несмотря на всю эту уверенность, она мало целовалась?
Крейг прошептал:
– Не пойти ли нам снова на диван? Не люблю я целоваться в нужнике.
Она хихикнула и повела его к дивану.
А Крейг подумал: «Я не бываю таким остроумным, когда трезвый».
Он сел рядом с Софи на диван и обнял ее. Они с минуту смотрели фильм, потом он снова стал ее целовать.
00.55
Из раздевалки в биоопасную зону вела герметически закрывающаяся дверь, такая же, как на подлодке. Кит повернул колесо с четырьмя спицами и открыл дверь. Он был в этой лаборатории до того, как в ней начались работы, когда там еще не было опасных вирусов, но никогда не входил в работающую ЛБЗ-4 – он не прошел соответствующей подготовки. И сейчас он вошел через дверь в душевую, чувствуя, что его жизнь теперь зависит от него. За ним вошел Найджел с бордовым чемоданчиком Элтона. Элтон и Дейзи ждали снаружи, в фургоне.
Кит закрыл за ними дверь. Двери были соединены электроникой, так что следующая дверь не откроется, пока предшествующая не будет закрыта. В его ушах раздался взрыв. Когда входили в ЛБЗ-4, воздушное давление начинало постепенно падать, так что воздух из лаборатории не выходил и опасные реактивы не могли из нее просочиться.
Они прошли через другую дверь в комнату, где на крючках висели голубые пластмассовые костюмы. Кит снял туфли.
– Найди обувь своего размера и надень, – сказал он Найджелу. – Придется сократить требования предосторожности.
– Мне это не нравится.
Киту тоже не нравилось, но выбора у них не было.
– Обычная процедура занимает слишком много времени, – сказал он. – Ты должен снять всю свою одежду, включая белье, даже драгоценности, затем обмыться, как для операции, и только потом надеть костюм. – Он снял с крючка один из костюмов и начал его натягивать. – А процесс выхода отсюда занимает еще больше времени. Надо принять душ в костюме – сначала с дезинфицирующей жидкостью, потом с водой, этот цикл занимает пять минут. Затем ты снимаешь костюм, откладываешь щетку и пять минут стоишь голым под душем. Чистишь ногти, сморкаешься, прочищаешь горло и выплевываешь. Только потом ты одеваешься. Если мы станем все это проделывать, то к тому времени, когда будем выходить, здесь соберется половина инвернбернской полиции. Так что мы обойдемся без душа, снимем костюмы и удерем.
Найджел был потрясен.
– А это опасно?
– Все равно что ехать в машине со скоростью ста тридцати миль в час – тебя это может убить, но, по всей вероятности, не убьет, если не войдет в привычку. Поторапливайся, надевай же этот проклятый костюм.
Кит застегнул шлем. Пластиковое фронтальное стекло слегка искажало то, что он видел. Он застегнул молнию, шедшую по диагонали спереди костюма, затем помог Найджелу.
Он решил, что они могут обойтись без обычно надеваемых хирургических перчаток. Он воспользовался изоляционной лентой, чтобы пристегнуть рукавицы костюма к круглым твердым запястьям Найджела, потом велел Найджелу проделать то же самое с ним.
Из раздевалки они вошли в душевую санобработки – кабину, где со всех сторон, а также сверху веером лилась вода. Они почувствовали, что воздушное давление еще больше упало – на двадцать пять или пятьдесят паскалей при переходе из одного помещения в другое, вспомнил Кит. Из душевой они вошли в лабораторию.
Кит на мгновение почувствовал неподдельный страх. Здесь было что-то в воздухе, что могло убить его. Сейчас вся его болтовня о сокращении мер предосторожности и езде со скоростью ста тридцати миль выглядела безрассудством. «Я же могу умереть, – подумал он. – Я могу подхватить какую-то болезнь, и у меня кровь потечет из глаз, из ушей и из пениса. Зачем я сюда пришел? Как я мог быть таким идиотом?»
