– Ну конечно, подстроено, – нетерпеливо цокает языком миссис Кендрик. – Можешь сколько угодно считать меня отсталой старушкой, дорогой племянник, но чем больше людей увидят этот ролик, тем больше будут знать о Уиллоуби-хаус.
– Только что перекинула ролик моему внуку, – вставляет Мэвис. – Он предлагает назвать «Тот неловкий момент, когда чуть не укокошила бесценную вазу»!
– Прекрасно! – кивает миссис Кендрик. – Вводи, дорогая, вводи.
– Но я же проехался по всему полу! И головой ударился! – Роберт звучит как обиженный ребенок.
Миссис Кендрик выдает холодную усмешку:
– Я боялась, что ты плохо сыграешь.
– А если бы ваза разбилась? – вопрошает он. – Ты была готова рискнуть двадцатью тысячами фунтов из-за какого-то вирусного ролика?
– Ох, Роберт, – миссис Кендрик награждает племянника полным жалости взглядом, – куда подевался твой здравый смысл, которым ты все время хвастался? Эта ваза не может стоить двадцать тысяч, я купила ее в сети «John Lewis».
Роберт выглядит так, будто его сейчас удар хватит, и непонятно отчего: то ли из-за розыгрыша тети, то ли из-за того, что у него до сих пор болит голова от удара о ступеньку, или оттого, что Майк не удержался и прыснул со смеху.
– Я, пожалуй, вас оставлю, – вежливо говорю я и поднимаюсь наверх, в офис. Вся эта заварушка внизу порядком взбодрила меня, я почти позабыла о Дэне.
Не прошло и часа, как ролик появился на YouTube. Каждый раз, когда я его проверяю, число просмотров увеличивается раз на пятьдесят. Это, конечно, не чихающая панда, но в целом идея отличная.
Но даже смешной ролик не может унять рой тревожных мыслей в моей голове. Целый день работаю на автопилоте, но к четырем часам таки попадаю в воздушную яму. Кларисса уехала на встречу с потенциальным покровителем, по стеклу барабанит не унимающийся дождь, я же сижу за компьютером, обхватив голову руками. И вдруг слышу с лестницы тяжелые шаги Роберта. Мгновенно выпрямляюсь и устремляю пристальный взгляд на письмо, которое я начала около трех часов назад.
– О, здравствуйте, – немного рассеянно приветствую я его, как будто он отвлек меня от очень важного дела. – Значит, Майк ушел? – Не могу удержаться и «выплевываю» имя Майка так, как это делала миссис Кендрик.
– Да, Майк ушел. – Забавно, но Роберт тоже воспроизводит тон миссис Кендрик.
– Вы продали ему это место за двадцать миллионов? – спрашиваю я, не отрываясь от экрана своего компьютера.
– Ни пенни меньше.
– Хорошо. Я не хочу, чтобы вы умерли с голоду. – Бодро кликаю мышкой, отсылая письмо.
– Не волнуйтесь, не умру, – невозмутимо отвечает он. – Сироты, которых я, подобно мистеру Хайду, растопчу по дороге в банк, чтобы обналичить добытые нечестным путем деньги, принесут мне жареного поросенка на серебряном подносе и по моему приказу отправятся чистить дымоходы.
Мои губы сами расплываются в улыбке. А он куда веселее и душевнее, чем хочет показаться окружающим. Наконец поднимаю голову и слегка вздрагиваю при виде синяка у него над бровью.
– Вы ушиблись, – ахаю я.
– Да, спасибо. Именно это я и пытаюсь вам доказать, – отвечает он шутливо-обиженным тоном.
– Миссис Кендрик тоже ушла?
– Да, у нее встреча с Илоном Маском[43], – говорит он, и я едва не восклицаю: «Правда?», пока не понимаю, что он шутит.
– Ха-ха, – ровным голосом говорю я.
– Есть и приятные новости. Пока я показывал тут все Майку, обнаружил вот это. – В правой руке у него бутылка вина.
– Ну да, это рождественское вино, – отвечаю я без особого интереса. – Мы каждый год дарим добровольцам по бутылке.
– «Шато Лафит». – Он проговаривает каждый слог, чтобы я обратила на его слова особое внимание. – Вы каждый год дарите добровольцам «Шато, мать его, Лафит»?!
– Ну да, – пожимаю плечами я. – Вы же знаете, миссис Кендрик любит все самое лучшее.
Роберт смотрит на меня, потом на бутылку и в недоумении качает головой:
– Каждый раз, когда я думаю, что это место не может быть еще более сумасшедшим, в углу меня поджидают такие вот «бутылки». Что ж, давай проверим, вправду ли оно самое лучшее? Здесь есть бокалы?
Беру пару бокалов с нашего Столика (да, опять с большой буквы) на колесиках, где всегда стоит херес и мисочки с чипсами и орешками.
– Быстро вы, – удивляется Роберт, наблюдая за мной. – Только не говорите, что миссис Кендрик…
– Любит выпить хереса, если мы задерживаемся допоздна?
– Я должен был догадаться. – Роберт наполняет наши бокалы «Шато Лафит», и, хотя не винный эксперт, по одному только букету понимаю, что это нечто особенное.
– Ну, будем здоровы. – Роберт протягивает свой бокал, и я легонько касаюсь его своим. Услышав веселый звон, вдруг понимаю, как сильно мне хочется выпить. Зараз опустошаю половину бокала.
– Возьмите печенек, – говорю я, указывая на сырные крекеры в вазочке из граненого стекла. Роберт садится на второй офисный стул, и мы молча пьем вино и грызем крекеры. Через некоторое время я открываю еще одну пачку крекеров, а Роберт вновь наполняет наши бокалы.
И даже жующий печенье, с бокалом вина в руке он все равно выбивается из этого места в своем деловом костюме и блестящих туфлях, со своим глубоким властным голосом и манерой отодвигать локтями чужие вещи, даже не заметив этого.
– Осторожнее, – предупреждаю я, когда он задевает локтем кипу переплетенных в кожу канцелярских книг на столе Клариссы. – Это Книги.
– Книги? – переспрашивает он. – Только не говори мне, что опять с заглавной буквы? – После пары бокалов вина он опять начал обращаться ко мне на «ты».
– Там записаны итоги всех наших встреч, – поясняю я. – Время, человек, по какому вопросу. На самом деле очень удобные и полезные документы, охватывают целые года.
Роберт берет одну книгу и со вздохом начинает листать, бегая глазами по аккуратным строчкам, выведенным Клариссой перьевой ручкой.
– Знаешь что, меня это все достало. Чаша, Лестница, Книги, Вино… Не музей, а кроличья нора из «Алисы в Стране чудес». – Удрученно оглядывает офис. – Не хочу являть это место реальному миру. Но мне придется. Вы не можете вечно скрываться от жизни.
– Я работаю над наполнением нашего веб-сайта, – поспешно вставляю я. – Еще я снова обратилась к некоторым покровителям. Или мы могли бы продать несколько наших экспонатов, собрать немного наличных… – Умолкаю, когда Роберт качает головой.
– Ну продержимся мы пару месяцев, а потом что? – спрашивает он. – Продавать картины каждые три месяца, пока у нас их совсем не останется? Этому месту нужен постоянный заработок.
– Все, что нам нужно, – это небольшая единовременная сумма, – возражаю я. – Поможет нам…
