Книга Мир без конца, страница 119. Автор книги Кен Фоллетт

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Мир без конца»

Cтраница 119

— Почему так неплотно? — спросила Суконщица.

Марк вспыхнул:

— Неплотно? Мое бюро самого плотного переплетения во всем Кингсбридже!

— Я знаю, это не в твой адрес. Но итальянское сукно совсем другое, а они делают его из нашей шерсти.

— Отчасти это зависит от того, с какой силой ткач притягивает к себе баттан, прижимая уточную нить.

— Не думаю, что итальянские ткачи сильнее тебя.

— Тогда дело в станках. Чем лучше ткацкий станок, тем плотнее ткань.

— Чего я и боялась.

Это значило, что Керис не сможет конкурировать с высококачественным итальянским сукном, если не приобретет итальянские ткацкие станки, что представлялось невероятным. «Решай проблемы по очереди», — сказала она себе. Девушка заплатила Марку четыре шиллинга, из которых он примерно половину отдаст прядильщицам. Теоретически доход Суконщицы составил восемь шиллингов. Но для моста это не деньги. Кроме того, если трудиться в таком темпе, чтобы соткать всю шерсть отца, уйдут годы.

— А как можно ткать быстрее? — спросила Керис Марка.

Ответила Медж:

— В Кингсбридже есть еще ткачи, но большинство из них уже работают на других торговцев. Можно поискать в крупных деревнях. Везде, как правило, есть прядильщица со станком. Обычно они делают сукно из собственной пряжи для односельчан. Такие, если им платить, быстро переключатся на другую работу.

Керис не показала своей заинтересованности.

— Хорошо. Я дам тебе знать. А это сукно отнесете Питеру Красильщику, чтобы он его для меня покрасил?

— Конечно. Прямо сейчас и отнесу.

Девушка отправилась домой обедать, погруженная в глубокие раздумья. Чтобы получить реальный доход, ей придется потратить почти все оставшиеся у отца деньги. И если дела не пойдут, они останутся ни с чем. Но какой выход? Ее план сопряжен с риском, но других планов нет вообще ни у кого.

Дома Петронилла как раз ставила на стол баранье жаркое. Эдмунд сидел во главе стола. Неудача на шерстяной ярмарке произвела на него более тяжелое впечатление, чем Керис могла предположить. Привычная веселость исчезла, он часто погружался в задумчивость, чтобы не сказать в рассеянность. Суконщица начинала беспокоиться.

— Я видела, как Марк Ткач разбил свою ручную мельницу, — сообщила она, садясь за стол. — Какой в этом смысл?

Петронилла задрала нос:

— Годвин вполне имеет на это право.

— Эти права давно устарели, ими никто не пользовался много лет. Где еще аббатства учиняют такое?

— В Сент-Олбансе, — злорадно ответила тетка.

— Я слышал про Сент-Олбанс, — кивнул Эдмунд. — Жители там время от времени громят монастырь.

— У Кингсбриджского аббатства есть право собирать деньги, которые оно потратило на постройку мельниц, — возразила Петронилла. — Ты же тоже, Эдмунд, хочешь получить обратно деньги, которые вкладываешь в мост. Как бы ты отнесся к тому, если бы кто-то построил второй мост?

Олдермен промолчал, и ответила Керис:

— Все дело в сроках. Монастырские мельницы были построены сотни лет назад, как и кроличьи и рыбные садки. Никто не имеет права вечно задерживать развитие города.

— Аббат имеет право получать то, что ему полагается, — упорствовала Петронилла.

— Ладно, но если он будет действовать так и впредь, то получать то, что полагается, ему будет просто не с кого. Люди переедут в Ширинг. Там разрешается иметь ручные мельницы.

— Нужды аббатства священны, ты что, не понимаешь? — рассердилась тетка. — Монахи служат Богу! По сравнению с этим жизнь горожан несущественна.

— И Годвин в это верит?

— Разумеется.

— Этого я и боялась.

— Ты не считаешь долг аббата священным?

На это у Керис не нашлось ответа. Девушка пожала плечами, и Петронилла вышла победительницей. Обед был вкусный, но спорщице не очень хотелось есть. Как только закончили, она собралась из-за стола:

— Схожу к Питеру Красильщику.

— Собираешься дальше тратить? — вскинулась Петронилла. — Ты уже отдала Марку Ткачу четыре шиллинга из отцовских денег.

— Да, но сукно стоит на двенадцать шиллингов дороже шерсти. Я заработала восемь шиллингов.

— Нет, не заработала. Ты его пока не продала.

Тетка высказала то, чем и сама Керис терзалась в минуты сомнений, но девушка закусила удила.

— Продам, и уж точно продам, если выкрасить его в красный.

— И сколько берет Питер за покраску и сукноваляние четырех узких дюжин?

— Двадцать шиллингов, но красное сукно стоит вдвое дороже; выйдет еще двадцать восемь шиллингов.

— Если продашь. А если нет?

— Продам.

— Оставь, — осадил Эдмунд Петрониллу. — Я разрешил ей сделать эту попытку.


Шериф графства жил в замке Ширинга на высоком холме. У подножия холма на рыночной площади стояла виселица. Осужденных на телеге свозили на казнь из замка и вешали перед церковью. Здесь же, между зданием гильдии и большой деревянной Шерстяной биржей, чуть в стороне от епископского дворца и нескольких таверн, проходила местная ярмарка.

В этом году из-за несчастья в Кингсбридже в Ширинге разбили намного больше лотков, чем обычно, — они растеклись и по улицам, отходящим от площади. Эдмунд на десяти телегах привез сорок мешков шерсти, а к концу недели мог при необходимости подвезти еще.

Но, к горькому разочарованию Керис, необходимости в этом не было. В первый день отец продал десять мешков, затем вообще ничего, а в самом конце недели еще десять, опустив цену ниже той, что платил сам. Дочь не помнила отца таким подавленным. Свои четыре рулона невзрачного коричневато-красного сукна она разместила на его лотке и в течение недели ярд за ярдом продала из них три.

— Смотри на это так, — размышляла девушка в последний день ярмарки. — До этого у тебя был мешок непроданной шерсти и четыре шиллинга. Теперь у тебя тридцать шесть шиллингов и рулон сукна.

Пытаясь подбодрить отца, сама Керис еле держалась. Она, где могла, хвасталась, что продала сукно. Ее попытку нельзя, конечно, назвать полным крахом, но уж никак и не триумфом. Если не смогла продать сукно с доходом, значит, не решила проблемы. Что же делать? Молодая торговка пошла поглядеть другие лотки.

Лучшее сукно, как всегда, привезли из Италии. Керис остановилась у Лоро Фиорентино. Торговцы сукном, как Лоро, не покупали шерсть, хотя зачастую тесно работали с теми, кто покупал. Девушка знала, что Лоро передавал деньги, полученные в Англии, Буонавентуре, который обычно расплачивался ими с английскими купцами за грубую шерсть. Затем, когда шерсть попадала во Флоренцию, семейство Буонавентуры продавало ее и с процентами возвращало заем семейству Лоро. Таким образом, никто не рисковал, перевозя по Европе бочонки с золотом и серебром. На лотке Фиорентино дочь Эдмунда увидела всего два рулона сукна, но таких ярких цветов, каких в Англии добиваться не умели.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация