Книга Мир без конца, страница 118. Автор книги Кен Фоллетт

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Мир без конца»

Cтраница 118

— Но этот закон уже не соблюдается.

— Он изменился. Сначала горожанам разрешили иметь что-то свое с уплатой налога, а при настоятеле Антонии и об этом забыли.

— Теперь в каждом доме ручная мельница.

— А у рыбарей свои садки, около десятка кроличьих садков, красильщики сами валяют сукно, заставляя своих жен и детей топтать его ногами и не пользуясь монастырской сукновальней.

Годвин заволновался.

— Если бы они платили за право иметь, например, сукновальню…

— Это куча денег.

— Они завизжат как поросята, — нахмурился аббат. — Мы можем доказать эту необходимость?

— Те налоги многие еще помнят. Кроме того, это обязательно должно быть где-нибудь прописано, скорее всего в Книге Тимофея.

— Узнай поточнее, сколько получало аббатство. Если уж ссылаться на прошлые порядки, то лучше придерживаться правды.

— Позвольте кое-что предложить…

— Конечно.

— Целесообразно объявить о новых правилах с кафедры во время воскресной службы. Тем самым вы подчеркнете, что это воля Бога.

— Хорошая мысль, — кивнул настоятель. — Именно так я и сделаю.

33

— Я кое-что придумала, — заявила Керис отцу.

С легкой улыбкой олдермен опять сел на большой деревянный стул во главе стола. Девушка знала эту улыбку и этот взгляд: недоверчивый, но заинтересованный.

— Ну валяй.

Суконщица немного нервничала. Она не сомневалась, что ее план осуществим и спасет состояние отца и мост Мерфина, но удастся ли убедить родителя?

— Из оставшейся шерсти нужно соткать сукно и покрасить, — просто сказала она и в ожидании ответа затаила дыхание.

— Суконщики нередко занимались этим в трудные времена. Но скажи мне, почему ты считаешь, что это выполнимо? Сколько потребуется денег?

— За мытье шерсти, прядение и ткачество четыре шиллинга за мешок.

— А сколько получится сукна?

— Из мешка дешевой шерсти, который ты покупал за тридцать шесть шиллингов, выйдет сорок восемь ярдов сукна. Плюс ткачам еще четыре шиллинга.

— А это сукно можно будет продать за…

— Некрашеное коричневое бюро стоит шиллинг за ярд; значит, сорок восемь шиллингов. Восемь шиллингов дохода.

— Немного, учитывая наш труд.

— Но это еще не все.

— Продолжай.

— Ткачи продают коричневое бюро, потому что хотят как можно скорее получить деньги. Но если потратить еще двадцать шиллингов на сукноваляние, затем покрасить и сворсовать, можно просить двойную цену — по два шиллинга за ярд. Тогда выйдет девяносто шесть шиллингов — тридцать шесть шиллингов дохода.

Эдмунд задумался.

— Если это так просто, почему никто этого не делает?

— Потому что никто не хочет тратить деньги.

— Я тоже не хочу.

— Ты получил три фунта от Вильгельма из Лондона.

— Хочешь, чтобы мне не на что было закупать шерсть в следующем году?

— С такими ценами лучше вообще прекратить этим заниматься.

Олдермен усмехнулся:

— Да, пожалуй, ты права. Ладно, попробуй на чем-нибудь дешевом. У меня пять мешков грубой девонширской шерсти, которую итальянцы не берут. Один твой; посмотрим, что у тебя получится.


Через две недели Керис увидела, как Марк Ткач крушит свою ручную мельницу. Девушка была настолько потрясена тем, что бедняк уничтожает это важнейшее приспособление, что ненадолго забыла о собственных заботах.

Ручная мельница состояла из двух каменных дисков, шероховатых с одной стороны. Диски клали один на другой шероховатыми поверхностями — меньший сверху, — точно совмещая неглубокие впадины. Деревянной рукояткой вращали верхний диск, нижний же оставался неподвижным. Зерна между камнями быстро перетирались в муку.

Ручные мельницы имелись у большинства небогатых жителей Кингсбриджа. Самым бедным они были не по карману, а зажиточным не нужны, так как те покупали у мельников уже молотую муку. Но таким, как Марк, кто считал каждое заработанное пенни, чтобы прокормить детей, ручную мельницу в целях экономии послал сам Бог.

Ткач раздобыл у кого-то огромный молот с длинной рукояткой и железной головкой и поставил мельницу во дворе перед маленьким домом. За ним наблюдали двое его детей — худенькая девочка в поношенном платье и голый малыш. Великан занес молот над головой и плавно опустил его. Это надо было видеть: самый крупный мужчина Кингсбриджа, плечи как у ломовой лошади. Камень треснул словно яичная скорлупа, осколки разлетелись.

— Черт подери, что ты делаешь! — крикнула Керис.

— Нам теперь придется молоть зерно на аббатской водяной мельнице и за двадцать четыре часа пользования отдавать один мешок.

Марк говорил спокойно, но Керис пришла в ужас.

— Я думала, новые правила касаются только водяных и ветряных мельниц, на которые нет разрешения.

— Завтра я с Джоном Констеблем должен обойти город, обыскивая дома и ломая незаконные ручные мельницы. Не могу при этом говорить людям, что свою сохранил. Поэтому крушу на виду.

— Не понимаю, зачем Годвину лишать бедняков хлеба, — мрачно буркнула Керис.

— Мы, к счастью, можем ткать. Благодаря тебе.

Девушка вспомнила о своем деле.

— И как, движется?

— Все готово.

— Быстро!

— Зимой будет дольше. А летом светло шестнадцать часов, и с помощью Медж выходит по шесть ярдов в день.

— Чудесно!

— Зайди, покажу.

Жена Марка Медж, с младенцем на руках, готовила у очага в задней части единственной в доме комнаты. Рядом стоял робкий мальчик. Медж была почти на фут ниже мужа, но крепкая, с пышной грудью и мощными ягодицами. Керис подумала, что она похожа на пухлого голубя. Выступающий подбородок придавал хозяйке воинственность, в самом деле ей присущую. Но шумная Медж имела доброе сердце, и Керис любила ее. Хозяйка предложила гостье кружку эля, от которой девушка отказалась, зная, что для семейства это непозволительная роскошь.

Ткацкий станок Марка — деревянная, квадратная, со стороной больше ярда рама на подставке — занимал большую часть жилого пространства. За ним у заднего хода стоял стол с двумя лавками. Очевидно, все спали на полу вокруг станка.

— Я делаю узкие дюжины, — объяснил хозяин. У стены лежали четыре рулона коричневого бюро в ярд шириной и по двенадцать ярдов в длину. — Из одного мешка шерсти выходит четыре узкие дюжины.

Керис принесла ему грубую шерсть в стандартном мешке. Медж организовала мытье, сортировку и прядение. Пряли бедные женщины города, а мыли и сортировали их дети. Девушка пощупала сукно. Она волновалась, ведь завершена первая часть ее плана.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация