Удалён жир, вырезан кожный лоскут, но пупок оставлен, мобилизованы и подтянуты мышцы. А потом новенькое, установлены несколько тонюсеньких дренажей. В общей хирургии применяют один-два и большого размера, чтобы не забились кровью или экссудатом. Алексей Петрович ушил кожные покровы внутрикожным непрерывным швом, в хирургии такие называют матрацным. В завершение наклеили пластырь на разрезы.
– Так виден будет? – спросил Никита.
– Как всегда с годик, потом посветлеет, тоненький рубчик почти незаметен станет.
Хирурги размылись.
– Куда его? В ПИТ?
– В палату, под наблюдение дежурного хирурга.
– Спасибо, коллега.
Никита решил дежурить сам. Отзвонился Лене, потом Сергею, по графику должен был дежурить он.
– Сергей Филиппович, добрый вечер. Твоё дежурство отменяется, я подежурю. А ты завтра моё возьмёшь.
– Хорошо.
А чего двоим хирургам в отделении ночью делать?
Прооперированный Смольников от наркоза отошёл быстро. Никита зашёл проведать.
– Как дела?
– Живот побаливает.
– А что же вы ожидали? Палец пораните, и то болит. Сейчас укол сделаем, боли снимем, отдыхайте.
За ночь Никита ещё пару раз заходил. Всё равно за другими пациентами приглядывать, которые после серьёзных операций. У Смольникова полостной операции не было и осложнений ожидать не приходилось. На пятый день пациент был выписан с рекомендациями и обязательством показаться через неделю.
Правда, Никита себе слово дал, не ввязываться в подобные истории, не его профиль.
Через несколько дней Никите позвонили на стационарный телефон.
– Никита Алексеевич?
– Он самый.
– Добрый день. Меня звать Антон Никифорович, мы коллеги.
– Очень приятно.
– У меня к вам деловое предложение.
– Слушаю.
– Разговор долгий, не для телефона. Когда бы мы могли встретиться?
– Только после моей работы.
– Я понимаю. Вы во сколько заканчиваете?
– В шестнадцать.
– Славненько! Я подъеду к вашей клинике, чёрный «Вольво».
– До встречи.
Никита был заинтригован. Прямо какие-то шпионские страсти. За делами о встрече подзабыл и вспомнил, когда вышел из клиники и увидел на стоянке чёрную машину. Подошёл, распахнулась задняя дверь. Стёкла тонированные и, кто сидит в машине, не видно. Никита сел, прикрыл дверь. На заднем сиденье мужчина в дорогом костюме, парфюм соответствующий. Мужчина руку протянул, расплылся в улыбке.
– Будем знакомы. Жаль, что раньше не пересекались.
Никита руку пожал, но промолчал. Пусть мужчина объяснит, для чего назначил встречу.
– Удивлены?
– Немного.
– Не буду тянуть кота за хвост. Предлагаю работу.
– Меня эта устраивает.
– У нас лучше перспективы, профессиональный рост. На днях мы открываем отделение рентгенэндоскопической хирургии. Для начала специализация, а дальше будет видно по результатам вашей работы.
– Занятно. Только честно – почему именно я? В Москве хирургов сотни, а может быть, и тысячи.
– Отвечу. Когда для отделения стали подбирать персонал, оказалось – не так просто при всём богатстве выбора. Кто-то действительно хорош, но возраст предпенсионный, перспективы нет. У других показатели – смертность, хирургическая активность, объём оперативных вмешательств не на высоте. Кроме того, вы кандидат наук. Для пациентов это плюс.
Никита пребывал в некоторой растерянности. Видимо, Антон Никифорович это понял.
– Я не тороплю, шаг серьёзный. Недели на размышление хватит? Полагаю, наш разговор останется между нами?
– Мне надо подумать.
– Тогда не буду задерживать, всего доброго.
Никита добрался до дома. Когда сели ужинать, Лена спросила.
– Что-то на работе случилось?
– Почему ты так решила?
– В одну точку смотришь, а вилку с котлетой уже несколько минут у рта держишь.
– Обдумываю кое-что, не обращай внимания.
Конечно, предложение лестное. Рентгенэндоскопическая хирургия – новое направление в медицине, по всей России отделения по пальцам пересчитать можно и находятся в крупных городах, потому как оборудование импортное, как и расходники, и очень дорогое. Обучиться и заниматься новым направлением в хирургии – значит подняться на новую ступень в профессиональном плане. Для любого специалиста это привлекательно. А только уйти из клиники – похоже на предательство. Конечно, многие на его месте отбросили бы сомнения, приняли предложение. Но Никита Артёму Витальевичу благодарен был. Именно он перетащил его в Москву, помог обустроиться на первых порах, сделал заведующим отделением. Уйти – значит ответить чёрной неблагодарностью. И Никита твёрдо решил отказаться от предложения. Мало того – рассказать главному врачу. Решив так, почувствовал облегчение.
Утром, после планёрки у главврача, заведующие отделениями разошлись, а Никита остался.
– Случилось что-нибудь?
Никита подробно рассказал о вчерашней встрече.
– Говоришь – Антон Никифорович? И отделение рентгеновской хирургии открывает? Тогда предположу, о какой клинике речь. Наши конкуренты. Давно козни строят. Значит – переманивать сотрудников начали? Хотят твоим переходом двух зайцев убить. Себе приобретут перспективного специалиста, а нас поставят в затруднительное положение. Понятно – на время. Свято место пусто не бывает. Подберём кого-нибудь, если уйдёшь. Только я так думаю, коли решил бы уйти, мне не рассказал.
– Не уйду. Хотя предложение заманчивое, направление новое.
– Сам подумывал. Помещений не хватает, нам бы ещё один этаж. И владелец клиники пока финансово не готов, скажу прямо. Ладно, за разговор спасибо, теперь буду знать, откуда ветер дует. Чувствовал я сквознячок, какую-то возню вокруг нашей клиники, да не знал.
– Артём Витальевич, я могу идти в отделение? Две плановых операции ждут.
– Да, конечно, не задерживаю. Но о нашем разговоре – никому.
– Артём Витальевич! Ну не мальчик же я!
– Знаю, знаю, просто напомнил.
Жизнь в отделении шла своим чередом. Через неделю раздался звонок от Антона Никифоровича.
– Добрый день! Что надумали, каков ответ?
– Простите, остаюсь в своей клинике.
– Ну что же, ваше право. До свидания.
А ещё через неделю Никиту вызвал главный врач.
– Звонили из Департамента здравоохранения. Жалоба на тебя пришла, жди проверку.
