– Доктор, ну как?
А пальцы мелко дрожат и голос срывается. Вроде властный мужик, а нервишки сдали, когда беда сына коснулась.
– Операция прошла успешно, теперь будем наблюдать. Сейчас вашего сына в реанимацию перевезут…
Никита не успел договорить.
– Как в реанимацию? – вскричал отец. С ним так плохо?
– Успокойтесь. После оперативного вмешательства сутки-двое всегда в реанимации находятся. Там мониторы, подготовленный персонал.
– Доктор, я настоятельно прошу – не уходите. Я понимаю, ваш рабочий день кончился, но поймите отца. Он единственный ребёнок и мне бы хотелось…
– Я не уйду, сам присмотрю. А сейчас извините, мне надо документы оформить. Ехали бы вы домой, отдыхали. Ночь-то беспокойная выдалась. Всё самое страшное уже позади, сейчас только от организма Павла зависит.
– Да чёрт с ней, с работой! Могу я сына увидеть?
– Хм, на пару минут. Он не отошёл от наркоза, говорить не может. Лучше его не беспокоить. Ладно, идёмте.
Пациента уже в реанимацию перевезли, переложили на койку, сейчас медсестра прикрепляла и приклеивала датчики от мониторов. Павел открыл глаза, но отца не узнал. Отец понял, что он лишний здесь, кивнул, подержал сына за руку.
– Ты крепись, сын.
Вышли в коридор, отец платок вытащил, слезу смахнул. О! Вроде кремень отец, а пробило! Никита сделал вид, что не заметил минутной слабости, ушёл в ординаторскую. Документы заполнил, пока свежо в памяти. Через час вышел, решив проверить пациента. В принципе, если бы пошли осложнения, его вызвали. Больше для самоуспокоения, да и привык так. Если взял на себя ответственность за здоровье и жизнь другого человека, наблюдай сам, не перекладывай на персонал. Хирург за всё в ответе. Вышел в коридор, а отец Павла спит. Всё же сильные переживания, бессонная ночь, да и возраст сказывались. Папаше уже полтинник и сын у него поздний. Никита постоял у спящего. Голова запрокинута на стенку, поза неудобная, голова завтра болеть будет. Но будить не стал, сходил в реанимацию. Состояние пациента вполне адекватно тяжести заболевания и перенесённой операции. Снова вернулся к отцу, тронул его деликатно за рукав. Мужчина сразу проснулся.
– А? Что-то с Павлом?
– Не изводите себя. Я только из реанимации, сына вашего осмотрел, всё в порядке. Езжайте домой, отдохните.
– Да, пожалуй. Можно будет вам позвонить?
– Пожалуйста.
Никита протянул мужчине визитку.
– Я вас провожу.
Охранник при виде Никиты вскочил.
– Вы же не дежурите, Никита Алексеевич.
– Разве в первый раз остаюсь, Михалыч? Пропусти человека.
Мужчина руку Никите пожал, вышел. Никита и охранник видели в окно, как из машины выбежал шофёр, предупредительно открыл дверь. Мужчина уселся, машина сорвалась с места.
– Это же сколько такая стоит? – покачал головой охранник.
– А оно тебе надо? Ни тебе, ни мне такую машину не купить.
– Это да.
Никита в ординаторской вздремнул на диванчике пару часов. Немного, но освежился, в сон не так тянуло. Павла в реанимации проведал. После наркоза и обезболивающих парень спал тяжёлым сном. На экране монитора вполне приличные показатели – артериального давления, дыхания, частоты сердечных сокращений.
Ещё раз осмотрел утром. У кабинета главного врача перед планёркой ежедневной с дежурантом столкнулся. У него и без Павла забот хватало, тем более знал Сергей Михайлович, что Никита не ушёл, за пациентом приглядывает. Появился главврач, дежуранты доложили о пациентах в отделениях, особенно тех, кто требовал внимания.
– Все свободны, кроме Зотова.
Врачи разошлись.
– Подробненько доложи. С минуты на минуту папаша звонить будет.
Только Никита в подробностях рассказал, как зазвонил телефон. Артём Витальевич почти слово в слово о состоянии прооперированного пересказал.
– Да! Конечно, врач опытный и всё будет хорошо. К вечеру Павла из реанимации в палату переведут, можете проведать. Нет, нет, никаких передач, ему пока нельзя есть. Нет, бульончик тоже нельзя. Всего доброго!
Отключив телефон, главврач вздохнул.
– Политиком, понимаешь, быть приходится.
– Ну, Артём Витальевич, не прибедняйтесь, у вас хорошо получается.
– Если бы тебя в своё время так жизнь научила и ты бы, Никита, политику понимал. Иди, а то папаша и тебе звонить будет. А вообще – молодец!
Хвалил главврач не часто. Пациент на поправку быстро пошёл. Никита периодически, чаще к концу дня сталкивался с посетителями Павла. Через десять дней парня уже выписали из клиники. Никита целую лекцию на прощание прочитал о диете, режиме. Только кто из молодых слушает? Полагают – врачи зануды. Да только неудачник из двух зол выбирает оба.
Глава 8
Любовь
События в личной жизни вдруг понеслись с пугающей быстротой. То ли время подошло, то ли обстоятельства так совпали. После неожиданного ночного бдения Никита сел на маршрутку, до новой квартиры пешком идти далеко. Он бы прогулялся, кабы не вымотался. Мечтал об одном – добраться до дома, поужинать и спать, отключив телефон.
Уселся на свободное место, рядом молодая женщина села. Никите не до женских красот, начал придрёмывать, а потом и уснул, положив голову соседке на плечо. Проснулся от лёгкого толчка.
– Мужчина, проснитесь! Мне выходить, – сказала соседка.
– Простите! – пробормотал Никита.
Как хорошо, что его разбудили, его остановка. Выскочил следом за женщиной, да со сна координация нарушена. Толкнул женщину в спину, она на колени упала, вскрикнула. Никита под локоть её взял, помог подняться.
– Ради бога простите! Не хотел, сутки были заполошные.
– Сначала выспались на мне, теперь травмировали.
Женщина разглядела большую дыру на колготках, колено в ссадинах.
– Давайте пройдём в аптеку, я обработаю. Я врач, дежурство тяжёлое было, – оправдывался Никита.
– Если уж выспались на мне, то, как честный человек, обязаны жениться.
То ли шутит так, то ли всерьёз? Никита сопроводил женщину до аптеки, чья вывеска на доме, совсем рядом. Купил ватных дисков, раствор мирамистина во флаконе. Тут же, в аптеке, в уголке, ссадины обработал.
– Ловко у вас получается. Похоже – на самом деле врач, не солгали.
– Рядом магазин, давайте я вам колготки куплю, так сказать – заглажу материальный ущерб.
Женщина сама колготки выбрала, Никита оплатил. В кабинке женщина колготки поменяла. Выйдя, представилась.
– Елена, если вы уж столь галантны.
– Никита.
