Даже боюсь описывать. Вот представьте - вы зачерпнули горсть конского навоза, а в нём к тому же ещё...
Короче, ну его нахрен. Просто поверьте на слово - родичей я впечатлил по самое "не могу". Особенно после того как это дерьмище не просто по сукну растеклось, которым крышка стола обтянута, а ещё и в слова сложилось: "Думай быстрее".
Они все вскочили, на эту надпись таращатся, а я в кресло упал и пытаюсь кое-как отдышаться. Ладонь вроде уже не липнет, но меня всё равно подташнивает, когда вспоминаю, как я всё это нёс.
Трудная у почтальонов работа. Грязная.
Отец налюбовался и говорит:
- Митяй, мне хочется верить, что сам бы ты до этого не додумался. Но всё-таки уточняю - это от них?
- От кого ж ещё, - говорю. - Встретил тут одного возле дуба...
- Он тебе что-нибудь сделал? Бил, угрожал?
- Пальцем не тронул. Вот только весточку попросил передать.
- Твари, - Андрей, самый старший брат, аж зубами скрипнул. - Я их найду и головы откручу, руки-ноги поотрываю...
Он даже к двери шагнул, но отец ему сказал:
- Стой! Да, нам брошен открытый вызов, и мы на него ответим. Но горячку пороть нельзя ни в коем случае. Значит, так...
Тут и брат Вячеслав вмешался:
- Ты уж прости, но меня это в самом деле пугает. До Митяя, сам видишь, уже добрались. А если завтра мою Лёльку из колыбели...
- Хватит! - гаркнул отец (я, кажется, впервые увидел, чтоб он так злился). - Неужели вам непонятно - именно этого они и хотят добиться? Чтобы мы запаниковали, рассорились, перестали здраво соображать! Чтобы подняли лапки и сдались!
Вячеслав насупился:
- А что нам, собственно, делать? Уговаривать их, упрашивать? Они слушать не будут, это же хищники. Им надо либо кусок мяса швырнуть, чтобы успокоить, либо перестрелять их всех до единого. Вот только я сомневаюсь, что насчёт "перестрелять" у нас что-нибудь выйдет...
Андрей кривится:
- Ты, Славик, как был ссыкливым, так и остался. И коль уж речь зашла...
Но отец его перебил:
- А ну, прекратите оба! Можете что-нибудь сказать по существу? Нет? Значит, закройте рты и слушайте молча. План действий у нас такой. Я сегодня вечером встречусь с одним знакомым - он адвокат, имеет связи в очень разных кругах, а мне задолжал услугу. Расспрошу его подробнее о наших противниках. Информация - это главное, я вам это всегда твердил и буду твердить. Вы пока продолжайте работать, как и обычно. Детей за ворота не выпускаем. Митяй, извини, но тебя это касается тоже. Сидишь дома, на улицу - ни ногой. Понятно?
- Понятно, - говорю с кислой миной, а сам думаю: "Ага, щас".
- Рад это слышать.
Отец достал платок из кармана, промокнул лоб. Снова поглядел на столешницу, куда уже мухи потихоньку слетаются, и ворчит:
- А сукно придётся менять. Очень сомневаюсь, что его удастся отчистить от этого... э-э-э... содержательного послания.
- Я бы на твоём месте, - замечает Андрей, - весь стол выкинул на помойку. Представь - сидишь ты, работаешь и при этом всё время помнишь, что тут лежало.
- И проветривать придётся дня три, не меньше, - морщится Вячеслав.
- Да, - говорит отец, - в творческом мышлении нашим недругам не откажешь. Это ж надо было додуматься...
Андрей с ухмылкой:
- И Митька тоже не подкачал - выбрал время, когда мы тут все втроём. Нет бы прийти, когда батя один сидит...
- Скажи спасибо, - бурчу, - что вы не в столовой были. А то представь, вы такие расселись, ложки с вилками разобрали, слюнки пустили - и тут вдруг я с письмецом. Приятного аппетита!
- Тьфу на тебя с твоими фантазиями.
И тут, слышим, мать зовёт:
- Мальчики, обед на столе!
Видели бы вы их физиономии...
ГЛАВА 4
До вечера я промаялся дома. То и дело бегал к рукомойнику, тёр мылом ладонь - она от этого стала красная как бурак, но мне всё равно казалось, что грязь ещё не совсем отмылась. Да уж, свою "посылку" я теперь забуду не скоро.
Отец, как и обещал, отправился к адвокату, но не застал. Тот, как назло, куда-то свинтил по своим крючкотворным надобностям, а вернуться должен завтра к обеду, никак не раньше. Отец пробурчал, что, мол, ничего страшного, надо потерпеть и не дёргаться, и пошёл к себе в кабинет. Долго там, правда, не задержался - "депешу" хоть и убрали вместе с сукном, но запашок стоит.
Солнце наконец-таки село, темень по улицам расползлась. У мух с комарами - смена караула: первые отлетались, вторые, наоборот, проснулись и зудят что есть мочи. Луна-рыжуха на небо выкатилась, круглая, только чуть-чуть обкусанная. Вторую луну - серебрянку - пока не видно, она к рассвету появится.
Слышу - в дверь стучат. Отец заглянул и спрашивает:
- Митяй, ты ещё не лёг?
- Нет ещё. Собираюсь.
- Хотел тебе кое-что сказать по поводу сегодняшних происшествий.
Присел на стул, потёр щёку. Я молчу, дожидаюсь.
- Я, - говорит он, - крайне расстроен тем, что тебя втянули в эту историю. Ты оказался в неприятной, унизительной ситуации - и теперь, возможно, считаешь, что я делаю слишком мало, чтобы защитить тебя и всю нашу семью. Может, даже думаешь, что я струсил. Но это ложное впечатление - поверь мне, пожалуйста, на слово. Я тебя в обиду не дам, и мы обязательно найдём выход.
- Ладно, как скажешь.
Он вздыхает:
- Не хочешь разговаривать? Я тебя понимаю - сам бы злился на твоём месте. Не буду тебе больше докучать, просто запомни мои слова, хорошо?
Он ушёл, а я лежу, прислушиваюсь, что в доме происходит. Лёлька мелкая сначала раскричалась, расплакалась, но потом затихла. Ещё минут через пять половицы скрипнули в коридоре. Шаги неторопливые, грузные - это Вячеслав, кабанчик наш раскормленный, бродит, не спится ему чего-то. Кружка звякнула, потом за окном собаки наперебой загавкали, но где-то далеко, еле слышно.
Время тянется медленно, луна по небу ползёт улиткой. Мысли перестали скакать, притухли, усталость навалилась - как будто гналась за мной целый день и вот теперь всё же догнала. Даже пальцем пошевелить неохота - да и зачем? Тяжесть в теле спокойная, неподвижная, я - как камень. Не нужно ничего делать, ни о чём думать...
А потом вдруг комар над ухом как зазвенит!
Я подскочил, озираюсь. Что за ерунда? Какой ещё камень? Это мне, похоже, кошмар приснился - по следам той утренней свистопляски. Спасибо комару - разбудил...
Выглянул в окно - луна уже высоко, и цвет чуть-чуть изменился. Теперь она как старая латунная пуговица. Звёзды помаргивают, духота отступила - дело далеко за полночь. В доме тихо.
