- Нет, магистр, в том-то и дело. Во-первых, не "ещё на одну", а на ту же самую! Форма, размеры - всё совпадает в точности! А во-вторых, я на неё не наткнулась вовсе - мне её подложили!
- Кто подложил?
- Понятия не имею. Я вчера днём окно у себя открыла, чтобы проветрить. Дождик опять накрапывал, свежесть была приятная. Я постояла, посмотрела на улицу, потом отвернулась - и вдруг ветер как дунет! Прямо в комнату, меня всю обрызгал, я даже вздрогнула от испуга. А потом смотрю - подоконник мокрый, а на нём стынь-капля лежит, та самая, я сразу её узнала. Я, конечно, сразу высунулась, посмотрела во двор, но там - никого. И вообще, у меня третий этаж, без лестницы не дотянешься...
- Гм...
- Я совсем запуталась! Что им от меня надо?
- Кому - им?
- Да не знаю я! Ну, то есть русалкам, скорей всего. Кто ещё, кроме них, мог её подбросить? Я же ледышку тогда зашвырнула в реку, а теперь вот - сами видите. Только не спрашивайте меня, как они всё это устроили! Или всё-таки не они? Ум за разум заходит, спать не могу...
Она кладёт руки перед собой на стол и опускает на них голову, безрадостно и устало; я лихорадочно пытаюсь сообразить, чем можно её утешить, и спустя несколько секунд нахожу-таки подходящую тему:
- Вы просили узнать подробнее, что случилось с вашим товарищем...
- С Митей? - она слегка оживает и выпрямляется. - Как он?
- Жив и здоров. Его, с учётом ваших предупреждений, не подвергали допросу, пообщались только с родителями. Кстати, ваш дядя заинтересовался той историей с пасекой. Он, насколько могу судить, не одобряет методов треста, который монополизирует рынок. Возможно даже, этот случай будет использован, чтобы повлиять на торговцев. Впрочем, тут можно только гадать - его сиятельство затронул эту тему лишь мельком, не вдаваясь в детали.
- Вот даже как... - Елизавета задумывается. - Значит, желание Мити всё же исполнилось, его родителей оставят в покое... Хотя он вслух не сформулировал, не успел... Нет, наверное, всё-таки совпадение, но...
Она переводит взгляд на стынь-каплю, изучает её с каким-то особенным, непонятным мне выражением, потом предлагает:
- Магистр, а давайте устроим эксперимент? Выйдем на берег и попробуем снова её использовать. Только сначала вы ещё раз сходите к дяде, попросите, чтобы он меня отпустил за стену...
- Нет, - говорю я твёрдо. - Простите, Елизавета, но вы останетесь в замке - тут я полностью солидарен с его сиятельством. В нынешней ситуации перестраховка более чем уместна.
Девочка разочарованно хмурится, но спора не затевает, видя, что переубедить меня не удастся; вместо этого говорит:
- Ладно, я понимаю. Тогда давайте сделаем по-другому. Вы ведь сегодня продолжите ваши поиски? Насчёт моего дара, ну и вообще?
- Да, безусловно. Я вам пока не рассказываю подробностей, но лишь потому, что сам не во всём ещё разобрался.
- Я вам верю, учитель. Поэтому вот, держите.
Она протягивает мне артефакт, и я испытываю некоторую растерянность:
- Елизавета, я не вполне...
- Добровольно и без подвоха вручаю стынь-каплю вам. У меня-то она всё равно лежит просто так, без дела, раз мне нельзя к реке. Вот и распоряжайтесь, потом вернёте. Не знаю, исполнит она желания или нет, но русалок позовёт, если надо, причём даже не обязательно возле омута. Только вы сами должны поверить, искренне попросить.
Отказываться в такой ситуации глупо - я, взяв пластину, прячу её в карман:
- Благодарю за доверие. Полагаю, будет разумно продолжить поиски сразу, прямо сейчас, хоть и не хочется оставлять вас одну...
- Да, конечно. Пожалуйста, найдите ответ скорее! Я помню, что обещала сидеть и ждать, но это просто изводит...
- Сделаю всё, что от меня зависит.
Поднимаюсь из-за стола и, кивнув на прощание, выхожу из аудитории.
ГЛАВА 7
Тот факт, что в моём распоряжении оказался продукт колдовской жизнедеятельности реки (именно такую физиологически-кондовую дефиницию я некогда обнаружил в одном учёном труде), вносит изменения в мои ближайшие планы. Как добросовестный, пусть даже преисполненный скептицизма, исследователь я просто обязан проверить утверждение ученицы о возможности связаться с русалками, поэтому распоряжаюсь остановить коляску на берегу.
Здесь удобное место. Набережная, словно обрыв высотой в две сажени, возвышается над рекой; каменная узкая лестница, ведущая вниз, к воде, расположена параллельно течению, впритирку к каменной же стене. Я спускаюсь по осклизлым ступеням, и теперь меня не видно с дороги; до противоположного берега далеко, пароходов поблизости сейчас нет, а лодочники, пересекающие Медвянку, заняты своим делом и на меня не смотрят.
Держа над головой зонт, по чёрной ткани которого размеренно барабанят капли дождя, свободной рукой извлекаю из кармана пластину. Сосредоточив на ней внимание, пытаюсь абстрагироваться от естественных и неизбежных сомнений в успехе эксперимента. Всё же водные чары, несмотря на события последних двух дней, ещё не вполне укоренились в моей персональной картине мира; я чувствую себя глупо, обращаясь с мысленным призывом к реке.
Да и река, судя по всему, не воспринимает меня всерьёз - колдовских проявлений не наблюдается, русалки в пределах видимости отсутствуют; поверхность воды, покрытая морщинами волн и дождевой сыпью, не пропускает ко мне никаких секретов. Снова мелькает мысль о причинно-следственных парадоксах: опыт, похоже, не удаётся из-за того, что именно к неудаче я подсознательно и готовился.
Минуты проходят, но всё остаётся по-прежнему.
Что ж, придётся обойтись без русалок.
Вернёмся к стандартным методам.
Минут через двадцать мой экипаж подъезжает к дому гадалки - пора задать ей накопившиеся вопросы. Героическое восхождение на четвёртый этаж повторяется с тем же кряхтением, что и вчера, но дальше возникает заминка - квартирную дверь почему-то не открывают, несмотря на мои настойчивые звонки. Это выглядит подозрительно - пусть даже служанка ушла, к примеру, на базар за продуктами, сама Варвара слишком стара, чтобы покидать свой насест.
Прикладываю ухо к двери, но из квартиры не доносится ни единого звука; дёргаю ручку - заперто.
Отступив на шаг, окидываю дверь взглядом - она из тёмного дерева, двустворчатая, с затейливой резьбой на филёнках, но при этом выглядит крепкой и основательной. Пинком её, пожалуй, не вышибить, да и вряд ли мои физические кондиции позволят проверить это на практике.
Будь я простым клиентом, давно развернулся бы и ушёл, но в нынешней ситуации такая роскошь непозволительна.
Концентрируюсь, и воздух вокруг приходит в движение. Выбрав подходящий поток, обрабатываю его, истончаю до почти неощутимых размеров и запускаю в зазор под дверью. Зазор этот узок, едва заметен, поэтому дело движется медленно; к счастью, нетерпеливость не относится к моим недостаткам, и в итоге воздушный щуп проникает-таки в прихожую.
