Комплект японских доспехов для короля Якова I, подаренный Токугава Хидэтада капитану Джону Сэрису 19 сентября 1613 г. во время его посещения Эдо. Королевская оружейная палата. Тауэр. Лондон, Великобритания.
Точная дата его рождения неизвестна, но, согласно записи в приходской книге города Джиллингема, мальчика окрестили 24 сентября 1564 года, то есть он родился в тот же год, что и Уильям Шекспир. В двенадцать лет Уильям Адамс покинул родные места и уехал в Лаймхаус – город-порт на берегу Темзы. Там он поступил в ученики к Николасу Диггинсу, известному корабельных дел мастеру. Ученичество в те времена продолжалось довольно долго. Однако уже в 1588 году он отправился в первое самостоятельное плавание в качестве шкипера на судне «Ричард Даффилд», водоизмещением 120 тонн, с командой из 25 человек. Конечно, первое судно, которое доверили Уильяму Адамсу, было небольшим, но то, что ему поручили командование в 24 года, говорит о его способностях и что он имел прекрасные рекомендации от своего наставника. Занимался «Ричард Даффилд» тем, что подвозил боеприпасы и продовольствие английским кораблям, сражавшимся против испанской «Великой Армады», так что ему довелось участвовать и в этом эпохальном историческом событии.
Уже через год он обвенчался с девушкой по имени Мэри Хин в церкви Св. Данстона в Степни. Но Мэри редко видела молодого супруга. С 1589 года он почти все время находился в море. А в 1598 году он уже участвует в смелом проекте: достичь Дальнего Востока через Атлантический и Тихий океаны. Неизвестно, сам ли он предложил свои услуги голландским торговцам или они первыми обратились к нему с предложением принять участие в этом походе. Но в итоге Адамс стал штурманом на одном из кораблей этой экспедиции. Этот шаг изменил всю его дальнейшую жизнь и привел к тому, что он уже больше никогда не видел родную Англию. В то время экспедиция на Дальний Восток считалась чрезвычайно рискованным мероприятием. Дело осложнялось тем, что участники экспедиций являлись протестантами, а путь лежал через Южные моря, где господствовали католики-испанцы. На этот раз предстоящая разлука была особенно тяжелой для Мэри – ведь совсем недавно она родила дочь, которую назвали Деливеренс. Да и самому Адамсу наверняка было нелегко покидать жену и ребенка, чтобы отправиться в столь далекое и опасное плавание, хотя для моряков расставания – дело привычное.
Здесь вряд ли имеет смысл пересказывать все перипетии этого плавания. Важно, что, когда единственному уцелевшему судну экспедиции наконец-то удалось достичь берегов Японии, японцы сняли с него носовую фигуру и поместили ее в одном из храмов. У них не было сомнений, что это изображение Катэки-сама, бога – покровителя мореплавания, и они оказывали ему должные почести. В течение многих лет в Японии поклонялись этой статуе как божеству, прежде чем ее из храма перенесли в императорский музей в Токио, где она находится до сих пор.
О том, что это было за плавание, говорит тот факт, что, когда 19 апреля 1600 года «Лифде» достигло берегов Японии, только семь человек, включая самого Адамса, хотя бы как-то держались на ногах. Остальные в последние дни лишь ползком передвигались по судну, а некоторые не способны были даже на это. Из 24 членов экипажа «Лифде», которых поднявшиеся на борт японцы застали в живых, трое умерли на следующий день, несмотря на все их усилия спасти им жизнь, а спустя несколько дней за ними последовали еще трое. Наверное, Адамсу пришлось вынести немало упреков и оскорблений в последние, особенно страшные недели похода, ведь именно он был самым ярым сторонником довести экспедицию до конца.
Но Уильям Адамс и не подозревал, что он и его друзья оказались у берегов Японии как раз в то самое время, когда в стране шла гражданская война. Как раз когда их корабль подходил к берегам Японии, один из величайших японских даймё – Токугава Иэясу – находился с визитом вежливости у юного Хидэёри в замке Осака. Однако на самом деле он только о том и думал, как бы поскорее избавиться от этого малолетнего наследника великого Хидэёси. Так что прибытие «Лифде» оказалось весьма кстати. Услышав о появлении иностранного корабля, Иэясу приказал доставить к нему старшего по команде. Человеком, представшим перед ним, оказался не кто иной, как Уильям Адамс. От него Иэясу узнал, что на корабле находится такой ценный товар, как пятьсот фитильных мушкетов, пять тысяч пушечных ядер, триста цепных ядер, пять тысяч фунтов пороха и триста пятьдесят зажигательных снарядов.
Товар пришелся Иэясу по душе. Он прекрасно понимал всю его важность, так как еще в 1542 году португальцы завезли в Японию огнестрельное оружие, и у японцев было достаточно времени и возможностей научиться им пользоваться. Иэясу тут же завладел всем этим вооружением и боеприпасами и, поссорившись со всеми членами регентского совета, начал войну, исход которой решился 21 октября 1600 года в ходе великой битвы при Сэкигахара. Историки отрицают факт использования Иэясу пушек с корабля Уилла Адамса (хотя в романе Кристофера Николя «Рыцарь золотого веера» именно его пушки приносят Иэясу победу!), но, как бы там ни было, он выиграл это сражение и стал единовластным правителем Японии. Три года спустя император официально признал власть Иэясу и пожаловал ему титул сёгуна. Покончив в 1615 году с Хидэёри и обеспечив будущее своему сыну, Иэясу занялся проблемой укрепления могущества Японии. Достаточно мудрый правитель, он понимал, что, развивая в стране торговлю, он тем самым будет способствовать не только процветанию страны, но и умножит свое личное богатство и могущество, а это, несомненно, еще больше укрепит его клан. Поэтому Иэясу стремился наладить торговлю с различными странами. Ради нее он на первых порах был готов попустительствовать миссионерской деятельности испанцев и португальцев и даже терпел иезуитов. Кстати, именно от них европейцы как раз и получили первую значимую информацию о Японии и о японцах, которые в целом произвели на них благоприятное впечатление. Об этом свидетельствуют два приведенных ниже письма: одно было написано Франсиско Ксавье в ноябре 1549 года, а второе – португальским иезуитом Алессандро Валиньяно в августе 1580 года. Франсиско Ксавье о японцах писал: «Из того, что мы узнали, живя в Японии, я могу сообщить следующее: прежде всего люди, с которыми мы здесь познакомились, гораздо лучше всех тех, с кем до сих пор нам доводилось сталкиваться, и я считаю, что среди язычников нет нации, равной японской. У них хорошие манеры, в подавляющем большинстве они добропорядочны и незлобливы. Достойно удивления их представление о чести, которую они ставят превыше всего. В основном они бедны, но ни среди дворян, ни среди других слоев населения бедность не считается чем-то постыдным. И бедные дворяне, и богатые простолюдины выказывают столько же почтения бедному дворянину, сколько и богатому, – подобного отношения не встретишь ни у одной христианской нации. И дворянин никогда не женится на девушке из другого сословия, какие бы деньги ему за это ни сулили, поскольку, по его мнению, женившись на представительнице низшего сословия, он тем самым унизит свое достоинство. Это, несомненно, свидетельствует о том, что честь для них превыше богатства. Они невероятно учтивы друг с другом, очень ценят оружие и во многом полагаются на него. Независимо от положения с четырнадцатилетнего возраста никто из них не расстается с мечом и кинжалом. Они не выносят оскорблений и пренебрежительных слов. Люди незнатного происхождения с большим уважением относятся к дворянам, которые, в свою очередь, считают для себя за честь верой и правдой служить своему сюзерену, которому они безоговорочно подчиняются. Мне кажется, подобное повиновение обусловлено не страхом перед наказанием за непослушание, а недопустимостью для них запятнать свое доброе имя недостойным поведением. Они мало едят, но много пьют, причем употребляют исключительно рисовую водку, поскольку обычных вин у них нет. Они никогда не играют в азартные игры, так как считают это бесчестным. Ведь игрок стремится получить то, что ему не принадлежит, значит, он вор. Японцы редко дают клятвы, а если все же и клянутся, то Солнцем. Многие здесь умеют читать и писать, что немало способствует быстрому запоминанию ими молитв и вообще восприятию истинной веры. В этой стране лишь в некоторых провинциях, да и то крайне редко, можно услышать о воровстве. Это достигается благодаря суровым законам правосудия, которое жестоко наказывает виновных – вплоть до смертной казни. Поэтому к такому пороку, как воровство, они испытывают особое отвращение. Японцы отличаются доброжелательностью, общительностью и тягой к знаниям; любят слушать рассказы о Христе, особенно если они им понятны. Я за свою жизнь объездил немало стран, но нигде: ни в христианских государствах, ни в языческих странах – не встречал таких честных людей, как японцы. Большинство из них почитают древних мудрецов, которые (насколько я понимаю) вели жизнь философов; многие поклоняются Солнцу, некоторые – Луне. Они любят слушать о том, что не противоречит разуму; вполне допускают, что грешны и порочны, и когда указываешь им на то, что является злом, – соглашаются…
