И вот что я скажу в назидание молодым воинам: жажда схватки с противником – вот на чем зиждется боевой дух воина-самурая. Он готов к встрече с врагом день и ночь, двадцать четыре часа в сутки. Стоит ли он на посту, спит ли в своей палатке или прогуливается на свежем воздухе – самурай никогда не забывает о возможности встречи с врагом.
Меч – символ Японии. Даже «миряне» – низшие классы феодального государства (ремесленники, торговцы и земледельцы) – хранили в своих домах проржавевший вакидзаси или сёто – малый меч – и доспехи прославленных предков, принимавших участие в кровавых боях и битвах. На протяжении многих веков на долю каждого поколения японцев приходилось огромное число больших и малых войн – больших и малых сражений. Меч – знак постоянной готовности к отражению ударов внешнего и внутреннего врага – стал неотъемлемым атрибутом быта профессиональных военных и символом веры мирных подданных империи.
В доме и поместье самурая высокого ранга – профессионального японского военного – малыми мечами вооружались даже мелкие чиновники – от воина-управителя низкого ранга до воина-арендатора дарованных самураю земель. Меч на левом боку, ставший едва ли не обязательной деталью и повседневного платья служилых самураев-чиновников, был обязателен для ношения воинами. Самурай без меча – нечто неслыханное для нравов и обычаев того времени…
Самурай всегда готов отразить нападение врага, даже когда находится в своем доме в окружении близких и друзей. Самурай удваивает или даже утраивает бдительность, покидая родной кров. И в этом нет ничего удивительного: разве кто-нибудь застрахован от того, что не встретит на своем пути дерзкого чужака или пьяного наглеца – по дорогам империи шатается немало дураков, которых следует поучить манерам, а иногда только неизменный и верный меч слева на поясе может стать гарантией безопасности. Старинная пословица гласит: «Выходишь из дома – будь готов увидеть врага».
Самурай, избравший своей судьбой «Путь воина» и никогда не расстающийся с мечом, встречает врага во всеоружии, а в его груди пылает неугасимый жар. Помните о том, что воину никогда не утолить жажды боя.
Самурай, жаждущий схватки с врагом, всегда помнит о смерти. Только тот, кто всегда помнит о смерти и никогда не забывает о неизбежности встречи с врагом, может пройти многотрудным путем воителя-буси.
Дайдодзи Сигесукэ. «Будосёсинсю»
Был и еще один совсем уже короткий меч – коси-гатана, который также носили вместе с мечом тати или катаной. Его раннее название – танто, но позднее это название перешло на кинжал типа ёрой-доси. У коси-гатана цуба отсутствовала, но иногда в ножнах были маленькие ножи. Коси-гатана использовался в ближнем бою, его носили также в помещении и применяли при необходимости для самообороны. Среди купечества, которому носить длинный меч было запрещено, большое распространение получил тиисаи-гатана. Этот меч был похож на вакидзаси, но отличался от него своей богатой оправой и аляповато украшенными ножнами, что отражало желание владельца показать обществу свою состоятельность, в противоположность более скромному (конечно, в идеале) вкусу самураев. Впрочем, некоторые ножны были подлинным произведением искусства. Например, ножны одного такого меча украшало выписанное золотом изображение бамбука, склонившегося под ветром, у основания которого сидел маленький золотой демон, выполненный из красного золота, тогда как рога, зубы и когти на лапах у него были серебряные, а глаза и обруч на шее тоже из золота, но желтого!
Японские мечи из Музея искусств Джорджа Уолтера Винцента Смита. Спрингфилд, Массачусетс, США.
Что же касается правил ношения меча, вернее, пары мечей самураем, то весь этот этикет сложился лишь к XVII веку, как раз тогда, когда мечи самураям, как оружие, по большому счету, стали и не нужны. Главным среди всех этих правил было одно: самурай расставался с мечом только лишь тогда, когда этого требовал этикет. В этом случае меч передавали прислуге во время аудиенции у сёгуна или у старшего по рангу самурая. Дома у воина мечи помещались на специальной подставке из лакированного дерева в нише токонома или возле его ложа у изголовья.
Накамура Тадатоки разрубает брошенную в него вязанку дров. Из этой гравюры можно сделать вывод, что японские мечи были очень высокого качества, ну и, конечно, сами самураи была настоящими «мастерами клинка», так как разрубить на лету вязанку хвороста – большое искусство.
Горожанам разрешалось носить малый меч только по праздникам или во время путешествий. Женщины из самурайских семей могли иметь при себе меч, если только они путешествовали в одиночку. Крестьянам носить оружие (и хранить его!) запрещалось под страхом смертной казни!
Однако как проверить, хороший ты меч приобретаешь или получаешь в подарок или плохой? Для этого было в обычае испытывать мечи на осужденных преступниках или на трупах казненных. Существовало 20 типов ударов, из которых самым легким было отсечение кисти, а самым трудным – удар рёкурума («пара колес»), рассекающий две бедренные кости и позвоночник в самой толстой его точке. Профессиональные испытатели мечей пользовались большим уважением и демонстрировали феноменальные удары. Так, мастер, вооруженный первоклассным мечом, мог одним ударом разрубить три или четыре человеческих тела, положенных друг на друга. Со временем испытания на людях отошли в прошлое и для рубки стали использовать связки соломы и бамбука, близкие по сопротивлению к человеческому телу. Высшим шиком считалось одним ударом разрубить самурайский шлем, отличавшийся большой прочностью. Ну а поэт Сайгё просто не дожил до этого времени, потому-то и написал такие стихи…
Сцена из X в.: мастер Мунэтика кует меч «ко-кицунэ-мару» («лисенок») при помощи духа-лиса. Ксилография Огата Гекко (1859–1920).
Глава 17
Самураи и кадзи
И плохому кузнецу случается выковать хороший меч.
Японская пословица
Кадзи – это кузнец-оружейник, «кователь мечей», и люди этой профессии в феодальной Японии были единственными, кто стоял на общественной лестнице в одном ряду с самураями. Хотя де-юре они относились к ремесленникам, а те по японской табели о рангах считались ниже крестьян! Во всяком случае, известно, что некоторые императоры, не говоря уж о придворных и собственно самураях, не гнушались взять молот в руки да и заняться ремеслом кузнеца. Во всяком случае, император Готоба (1183–1198) и вовсе объявил изготовление мечей занятием, достойным принцев, причем в Японии до сих пор хранится несколько клинков его работы.
