– Вы в нашем деле новичок, – обратился он к Таннеру.
Тот в ответ лишь пожал плечами.
– Я пародирую Таннера еще с тех времен, когда на экраны вышел его второй фильм. Поначалу это для меня была просто подработка, у меня тогда еще была ставка в бюро находок. Но потом его карьера пошла в гору, и я уволился. – Он посмотрел на него, сощурившись. – Вы хотите сделать это своей профессией? Занятие отнюдь не из простых. Придется много упражняться. Чтобы изобразить человека, необходимо проживать его жизнь вместе с ним. Порой, выходя на улицу, я даже не замечаю, что в образе. Я живу Таннером. Думаю, как он, – порой целыми днями не расстаюсь со своей ролью. Я и есть Таннер. А на это уходят годы.
От владельца «Луп-пула» ему на этот раз досталась только тридцатка. Выступление, по его словам, и впрямь было так себе, да и над внешним сходством еще предстояло поработать.
На мгновение в нем вспыхнула ярость. Он уставился хозяину прямо в глаза, и, по всей видимости, тот и впрямь ощутил на себе легендарный взгляд, знакомый зрителю по дюжине кинокартин: он попятился, потупился и пробормотал что-то неразборчивое. Рука его опустилась в карман, и Ральф догадывался, что за этим последует: сейчас владелец достанет еще одну купюру. Но тут он ощутил, как силы покидают его, а гнев улетучивается.
– Я только начинающий, – произнес он.
– Ничего, бывает, – только и ответил хозяин дискотеки, поглядывая на него с недоверием, и вытащил руку из кармана, так и не достав денег.
– Буду больше стараться, – добавил Ральф. Чем-то это занятие его привлекало. Разве оно не служило доказательством долгожданной свободы?
«Нет, все-таки нет, – подумал он, сидя в трамвае и направляясь к дому Маттиаса Вагнера. – Разумеется, ни о какой свободе не могло быть и речи. Единственное, что мог доказать подобный опыт, – это то, что наблюдение за самим собой повергает человека в растерянность, расшатывает волю и лишает силы духа. То, что при пристальном наблюдении со стороны ни один человек не будет похож на самого себя».
Сойдя на следующей остановке, он взял такси и возвратился домой.
Там он попросил своего дворецкого, Людвига, набрать ему ванну с пеной, а сам тем временем собрался прослушать сообщения на голосовой почте – однако ни одного не обнаружил. Видимо, никто его пока не хватился. Создавалось впечатление, будто кто-то другой продолжает вести его дела за него.
Весь следующий день Таннер ощущал беспокойство и никак не мог сосредоточиться. Выяснилось вдруг, что его лучший друг Могролль – театральный актер, которому никогда не везло с ролями, – совершил самоубийство, наглотавшись таблеток. Никто не знал, сделал ли он это намеренно или то была трагическая случайность; накануне он ни с кем не говорил, не позвонил даже ему, не оставил записки. Ральф не мог понять, что произошло.
Его персональный тренер, как и каждую среду, нагрузил его отжиманиями, сказав, что на мышцы живота нужно больше нагрузки: ведь вскоре ему придется сниматься с обнаженным торсом, а когда актер уже в возрасте, он не может позволить себе опозориться.
Он заглянул на форумы в надежде узнать, нет ли о нем каких-либо новостей, но, прочтя, что в голове у него бардак, да и вообще он уродлив, как скотина, решил временно капитулировать. Кто вообще такое пишет, а главное, зачем? Он позвонил агенту, затем режиссеру Бранкнеру, несмотря на то, что от его пресмыкательства Таннера воротило. Он понимал, что в действительности Бранкнер ни во что его не ставит, но занять его в картине ему было просто необходимо, ведь иначе он не получил бы финансовой поддержки. Не дождавшись окончания разговора, он повесил трубку, какое-то время полистал «Снизойди на нас, мир» Мигеля Ауристуса Бланкуса, походил туда-сюда по комнате, поразглядывал цветы в высоких хрустальных вазах, отчего-то вдруг расставленные по всему дому. Таннер не любил цветов и не мог даже предположить, откуда они тут взялись. Неужто Людвигу взбрело в голову накупить ваз, не посоветовавшись с ним? Да уж, на старости лет даже верный слуга становился немного чудаковатым. Постояв некоторое время перед зеркалом, глядя на себя и думая, что черты собственного лица кажутся ему все менее и менее знакомыми, Ральф Таннер покинул свой роскошный особняк.
Добравшись до той улицы, где жил Маттиас Вагнер, он облегченно вздохнул. Вон супермаркет, рядом с ним – газетный киоск. На лестнице пахло едой. С ним небрежно поздоровалась какая-то толстая женщина. Комната встретила его так, словно после долгих странствий он наконец вернулся домой.
Он пил пиво из банки, смотрел телевизор. Диктор вещал что-то о войне, о Ближнем Востоке, о визите министра, погоде на завтра. Какая-то домохозяйка демонстрировала всем свое махровое полотенце. Потом вдруг по неясной причине на экране возник бегущий по полю слон, а следом – Ральф Таннер. Он сидел за рулем автомобиля, медленно движущегося по забитым улицам города, и о чем-то беседовал с блондинкой на пассажирском сиденье.
– Время уходит. Все эти люди обратятся в прах! – произнес он.
– Но, может, в наших силах предотвратить это? – ответила ему блондинка.
Раздались взрывы, одна картинка сменяла другую. На воздух взлетела машина. разлетелась на куски нефтяная вышка: по поверхности океана зрелищно заплясали языки пламени. Сотрясался от мощного удара небоскреб; в лучах солнца сверкали посыпавшиеся осколки стекла. Вновь возникло лицо Таннера, а под ним – надпись на черном фоне: «ОГНЕМ И МЕЧОМ. Скоро в кинотеатрах».
«Вот глупость какая, – мелькнуло в голове у Ральфа. – Просто стыдобища».
И тут он понял, что совершенно не может припомнить, чтобы в этом фильме снимался, – более того, чтобы он вообще о нем когда-либо слышал.
Какое-то время он переключал каналы, но трейлер больше не появлялся. Он спустился по лестнице, вышел на улицу, зашел в интернет-кафе напротив. Владелец уже знал его в лицо и, улыбнувшись, указал на свободное место.
Фильм «Огнем и мечом» и впрямь значился на IMDB. По всей видимости, в прессе он еще несколько недель назад получил крайне отрицательные отзывы. О нем уже даже была статья в «Википедии». На форуме «Мувитока» кто-то расхваливал его впечатляющую и убедительную игру. Вот только с какой стати ему сниматься в таких картинах? Один из форумчан предполагал, что, вероятно, все дело в гонораре: неудивительно, ведь жизнь так круто изменилась. Другой писал, что Таннер проводит время в Лос-Анджелесе. Третий возражал: да нет, он поехал в турне по Китаю. И даже прикрепил ссылку. Кликнув на нее, Ральф Таннер оказался на сайте какой-то китайской газеты. На огромной фотографии он, улыбаясь до ушей, жал руки двум государственным служащим. Кто были эти люди, он даже не представлял – ведь он никогда не был в Китае. Расплатившись, он, спотыкаясь, вышел на улицу. На дворе было утро, светило яркое солнце.
– «Огнем и мечом»? Разумеется, видела, – ответила Нора. – Мне даже понравилось. Какая разница, что там говорят критики!
И она вздохнула.
– Я без ума от Таннера с тех пор, как мне было тринадцать лет. Смотрела все фильмы с его участием!
