- Вот чертовка. Ямочки.
Я, конечно, помню вашу свадьбу… Ты держала меня под руку и была необычайно хороша. Все время спотыкалась. Когда мы шли через площадь Сент-Аман, ты шепнула мне на ухо: «Вам бы следовало украсть меня, я бы выбросила эти проклятые туфли в окно вашей машины, и мы отправились бы есть улиток к Иветте…» От этой шутки у меня аж голова закружилась. Я изо всех сил сжал в руке перчатки. На, возьми сыр…
- Бог с ним, с сыром, вы продолжайте…
- Ну что тебе еще рассказать? Помню, однажды мы назначили встречу в кафе - оно находилось на первом этаже в том же здании, что и мой офис, - я должен был забрать какой-то половник, который тебе одолжила Сюзанна. В тот день я, наверное, тебе не понравился ~
торопился, был озабочен… Ушел прежде, чем ты допила чай, задавал вопросы о твоей работе и не слушал ответов, в общем… Так вот, в тот же вечер, за ужином, когда Сюзанна спросила меня: «Что нового?», я ни с того ни с сего вдруг сказал: «Хлоя беременна». «Она сама тебе
сказала?» - «Нет. Не уверен, что она в курсе…» Сюзанна пожала плечами, возвела глаза к потолку, но я оказался прав. Прошло несколько недель, и вы сообщили нам радостную новость…
- Как вы догадались?
- Не знаю… Мне показалось, что у тебя изменился цвет лица, да и усталой ты казалась неспроста…
Я долго могу так продолжать. Видишь, ты несправедлива. Что ты там говорила? Что все это время, все эти годы я никогда тобой не интересовался… О-о-о, Хлоя, надеюсь, тебе стыдно.
Он посмотрел на меня с укором.
- Но ты права - я эгоист. Говорю, что не хочу, чтобы ты уходила, просто потому, что не хочу, чтобы ты уходила. Думаю о себе. Ты мне ближе дочери. Моя собственная дочь никогда не скажет мне, что я старый дурак, про себя подумает, что я дурак, да и только!
Он встал за солонкой.
- Но… Что с тобой?
- Ничего. Ничего со мной.
- Но ты ведь плачешь.
- Нет не плачу. Смотрите - вовсе не плачу.
- Да конечно плачешь! Дать тебе воды?
- Спасибо.
- Ох, Хлоя… Не хочу, чтобы ты плакала. Я чувствую себя несчастным.
- Ну вот! Снова вы о себе! Неисправимый эгоист…
Я хотела перейти на шутливый тон, но из носу текли сопли, и зрелище было жалкое.
Я смеялась. Плакала. Вино меня не веселило.
- Я не должен был говорить тебе все это…
- Как раз должны. Это ведь и мои воспоминания тоже… Нужно привыкать потихоньку. Не знаю, понимаете ли вы, как для меня все это неожиданно… Всего две недели назад я была матерью благополучного семейства. Перелистывала в метро записную книжку, планировала ужины, подпиливала ногти, думая об отпуске. Раздумывала: «Взять с собой девочек или поехать вдвоем?» Вот какие вопросы меня волновали…
И еще я думала: «Нужно подыскать другую квартиру, наша хороша, но темновата…» Ждала, когда Адриан придет в себя, чтобы с ним поговорить, - видела, что он в последнее время не в своей тарелке… Раздражительный, обидчивый, усталый… Я беспокоилась о нем, думала: «Они угробят его на этой безумной работе, какой идиот так составляет расписание?»
Он отвернулся к камину.
- Благополучная жизнь, но не слишком веселая, правда?
Я ждала его к ужину. Ждала часами. Часто даже засыпала… Он, в конце концов, возвращался - понурый, с виноватым лицом. Я шла на кухню, потягиваясь. Старалась взбодриться. Он, конечно, не хотел, есть, у него совершенно пропал аппетит - на это ему совести хватало. Возможно, они успевали перекусить вместе? Вполне…
Как же трудно ему, наверное, было сидеть напротив меня! Какой нелепой я ему казалась с моей привычной веселостью и сериалом о жизни в доме близ сквера Фирмен-Жедон. Думаю, он ужасно мучился… У Люси выпал зуб, мама плохо себя чувствует, польская няня маленького Артура встречается с сыном соседки, я сегодня утром закончила, наконец, тот мраморный бюст, Марион постриглась, и это просто ужасно, у тебя усталый вид, отдохни хоть день, дай мне руку, хочешь еще шпината? Бедняга… какая пытка для неверного, но совестливого мужа. Какая пытка… Но я ничего не замечала. Никаких признаков, понимаете? Как можно быть такой слепой? Как? Либо я полная тупица, либо слишком доверчива. Впрочем, это одно и то же…
Я откинулась назад.
- Ах, Пьер… Какая же сволочная штука жизнь…
- Хорошее вино, правда?
- Очень. Жалко только, что не держит обещаний - не гонит хандру…
- Я впервые его пью.
- Я тоже.
- Это как твой розовый куст - я купил бутылку из-за этикетки…
- Ну да. Какая глупость… Бог знает что такое.
- Хлоя, ты ведь еще так молода…
- Нет, я старая, я чувствую себя старой. Я совершенно разбита. Я никому больше не верю. Буду теперь смотреть на жизнь через глазок в двери. Никому не открою больше дверь. Отойдите. Покажите правую руку. Хорошо, теперь левую. Наденьте тапочки. Стойте в дверях. Не двигайтесь.
- Нет, такой женщиной ты никогда не станешь. Не сможешь, даже если захочешь. Люди по-прежнему будут входить в твою жизнь, и уходить из нее, и ты снова будешь страдать, и это очень хорошо. Я за тебя не беспокоюсь.
- Конечно, нет…
- Что конечно?
- Что вы за меня не волнуетесь. Да вы вообще ни за кого не волнуетесь…
- Ты права… Не умею заботиться о других.
- Почему?
- Не знаю. Наверное, потому, что меня никто не интересует… -…никто, кроме Адриана.
- А что Адриан?
- Я думаю о нем.
- Вы за него беспокоитесь?
- Думаю, да… Да. Во всяком случае, за него я тревожусь больше всего.
- Но почему?
- Да потому, что он несчастен.
Я обалдела.
- Вот это да! Да вовсе он не несчастен… Совсем наоборот, очень даже счастлив! Сменил помятую жену-зануду на веселую белошвейку. И жизнь его стала куда приятней, не сомневайтесь.
Я вытянула руку. Ну-ка, посмотрим, который сейчас час… Без четверти десять. Где наш маленький страдалец? Где же он? Может, в кино или в театре? Или ужинает где-нибудь? Они, должно быть, уже съели закуску… он щекочет ей ладошку и думает о том, что будет потом. Осторожно, официант идет! Она отнимает руку, улыбается ему в ответ. Или они уже в постели? Скорей всего… Если я правильно помню, в начале романа часто занимаются любовью…
- Ты цинична.
- Я защищаюсь.
- Что бы ни делал Адриан, он несчастлив.
- Хотите сказать - он несчастлив из-за меня? Я порчу ему все удовольствие? О, неблагодарная…
- Нет, не из-за тебя - из-за себя самого. Из-за этой жизни, в которой ничего не происходит так, как тебе хочется… И все наши усилия просто смехотворны…
