– Ого. Привет.
– Привет, – робко здоровается Стефани. – Я только что говорила Бретт, что хочу покрыть стоимость пребывания Квеллер в больнице.
– Нам это не нужно, – отрезает Келли и направляется к дальнему дивану. Прежде чем сесть, она со всей силы бросает мой телефон мне на колени. – Зарядился.
– Ты заходила ко мне в комнату?
– Я случайно взяла твою сумку, а ты – мою. – Она ударяет по подлокотнику и даже без тени улыбки добавляет: – Ну разве не смешно?
Нажимаю большим пальцем на кнопку телефона. Экран оживает, ответ Арч на мое последнее сообщение находится под оповещением от Huffington Post об увольнении Трампом Себастьяна Горки.
«И чем будет заниматься Келли, если ты ее уволишь? – написала мне Арч после того, как телефон отключился. – SPOKE – ее единственной работа. Она твой партнер!»
Смотрю на Келли, которая злобно улыбается мне. У меня в жилах застывает кровь. Она прочитала сообщение Арч.
– Давайте играть! – воодушевленно восклицает Келли. Подается вперед, берет с кофейного столика распечатанный опросник и, пока читает про себя вопросы, выгибает бровь. – О, будет весело.
* * *
– Первый вопрос, – начинает Келли. Она умоляла, чтобы ей разрешили читать эти вопросы. Она злится и заставит меня поерзать на месте, так что придется выстрадать десять минут этой дурацкой игры и ее извращенных намеков. Вот и все. Она не расскажет истинную причину, по которой, как ей кажется, я не должна выходить за Арч, и дело тут не в том, что мы «слишком торопимся», а в женщине, которая сидит близко ко мне. Она так со мной не поступит.
Верно?
– Какую единственную вещь – помимо тебя, моя драгоценная сестрица – спасла бы Арч от пожара? – Келли выжидающе смотрит на меня.
– Единственную вещь… – Я стараюсь представить нашу квартиру, но вопрос – поступит ли она так со мной? – летает по спроецированному изображению комнаты, как угодившая в ловушку птица, стучащая клювом по стеклу и сбивающая крыльями лампы. – Свою кофеварку, – удается выдать мне. – Она берет ее с собой в командировки и на отдых.
Лорен нажимает «Воспроизвести». Арч задумывается на мгновение.
– Хм-м. Наверное, написанный маслом портрет бабушки, на котором она изображена в моем возрасте.
Лорен ставит видео на паузу.
– У Арч есть чертова душа, Бретт. Ты думала, она спасет кофеварку? – Она смеется, направляя в мою сторону характерный запах своего дыхания. У палача с укладкой есть что-то на меня, а она уже выпила четыре бокала «воды». О господи! Боже, это закончится катастрофой.
– Твоя очередь, – командует Келли. – Скажи, что бы спасла ты?
Над нами стеклянная крыша, и от силы, с которой дождь колотит по ней, моя тревога усиливается. Мне без каких-либо оснований хочется накричать на него: «Заткнись!»
– Помимо Арч? – Задумываюсь. Мне хочется, чтобы игра закончилась. – Свой телефон.
Лорен включает запись. Арч на экране закатывает глаза.
– Свой телефон. Она, наверное, спасет его еще до меня.
– Ха! – восклицает Лорен, тыча в меня черным ногтем.
– Она хорошо тебя знает, – подмечает Стефани. Поворачиваюсь к ней, но не вижу на ее лице ни следа ехидности. Там лишь печаль. – Это мило, – говорит она, заметив мой скептический взгляд. – Береги это.
– Следующий вопрос! – выпаливает Келли. – Любимая поза в сексе твоей суженой?
Джен фырканьем выражает недовольство этим вопросом.
– Вот это другое дело, – щебечет Лорен, энергично потирая руками. – Держу пари, ты, маленькая сторонница равноправия, любишь позу 69.
Стефани ерзает рядом, словно ей за меня неловко. Я начинаю потеть в этой холодной комнате.
– Давайте спросим у записи, – предлагает Лорен.
– Любимая поза в сексе? – Арч кривит лицо, как будто действительно озадачена, но это всего лишь шоу. А затем язвит: – Спящая.
– Бретт! – ругается Лорен. – Так нельзя, подружка. Надо удовлетворять такую женщину.
– Она приходит домой за полночь и встает в пять!
– Так сделай это и ложись спать! – непоколебимо отвечает Лорен.
– Следующий вопрос, пожалуйста, – чуть ли не умоляю я Келли.
Она сначала читает вопрос про себя, и ее лицо медленно расплывается в порочной улыбке.
– Какими именно словами ты, Бретт, сделала предложение?
– О, да ну, – вмешивается Стеф, снова удивив меня своей защитой. – Это личное. Не заставляйте ее делиться этим.
– Ты вроде говорила, что нет ничего личного, – утверждает Келли, швырнув мне в лицо мои же высокомерные слова. – Гордилась своей открытостью и прозрачностью.
– Тебе, наверное, пришлось сказать что-то удивительное, чтобы она согласилась. – Лорен показывает мне язык.
– Я не помню, – ровно отвечаю я.
– Нет, помнишь! – смеется Лорен.
Я кусаю щеку изнутри. Надо что-то сказать, чтобы они от меня отстали.
– Наверное, «Я люблю тебя и хочу провести с тобой остаток жизни». Что-то в этом роде.
Лорен включает запись. Арч хмурит прелестные брови.
– Она сказала, что я – единственная женщина, которая привела ее к мысли о свадьбе, и вместе мы сможем править миром.
Лорен присвистывает.
– Я – женщина, услышьте мой рев! Почему ты не хотела нам рассказывать? Здорово же. Напористо. – Она ежится. – А напористость сексуальна. Черт, я выйду за тебя, Бретт.
– Мне бы не хотелось, чтобы это кто-то знал, – говорит Келли, выпрямляясь, чтобы нанести удар превосходством своего следующего заявления: – Такое предложение больше смахивает на деловое.
– Меня привлекают амбиции Арч, – отвечаю я, мое сердце гулко колотится от негодования и риска, на который я иду, бросив вызов Келли в ее нынешнем состоянии. – Как и ее – мои. И я не жду, что это поймет кто-то вроде тебя.
Келли напрягается, вне себя от происходящего.
– Потому что у меня их нет, да?
Не говори этого! Не усугубляй! Но я не могу сдержаться.
– У тебя есть только сожаления.
Келли слетает с места, и ее руки сжимают воздух в подобии моей шеи. Лорен ахает и отскакивает к камину, освобождая ей путь. Но Келли стоит на месте и дышит, как дракон, опросник застрял в ее комбезе. Следующий вопрос: «Шоколад или сыр?»
– Ты перешла черту, Бретт. Провоцируй меня. Я, черт возьми, умоляю. Потому что по-тихому я не уйду.
Несколько секунд я сижу почти смирно. Скажи это. Последствия будут болезненными, но это причинит гораздо меньше вреда и боли, чем пытаться замести следы.
