Сообщение Лизы вызывает у меня озноб. Я перечитываю его со свойственной гриппу дрожью. Скорее всего, этот девичник с Джен уже состоялся. Я вчера была с Келли и сегодня через час должна встретиться с ней на ежеквартальном заседании консультационного совета, которое состоится на нашем складе на Лонг-Айленде. Она планировала мне рассказать?
– Пожалуйста, – говорит Арч, исчезая за дверью холодильника, – никаких телефонов этим утром. Мы же договаривались.
Она выныривает с упаковкой молока. Настоящего молока. От которого на лбу может вырасти третья рука, с гормонами, жирное, в пластиковой упаковке без бисфенола Его Арч купила в магазинчике на углу за $2.99, с буханкой хлеба компании Pepperidge Farm и нарезанной дыней. Дыней! С таким же успехом она могла на завтрак съесть мармеладки. Вы не понимаете, такие женщины, как Арч, – исчезающий вид в городе, где в дешевом дневнике питания пакет порошка и орчату выдают за плотный завтрак. Это одна из причин, почему я с ней.
Телефон гудит от еще одного сообщения от Лизы.
«Джен пригласила ее на сексуальную пижамную вечеринку Лорен.»
А затем приходит еще одно.
«Посмотрим, сможет ли Келли выбить и тебе приглашение ахаха.»
«Вообще-то, я серьезно, БРЕТТ.»
«Нужно, чтобы ты оказалась в одной комнате с другими.»
«Никто не захочет смотреть, как ты весь чертов сезон крутишь педали велотренажера. СКУЧНО.»
«ДАЖЕ ДЖЕССИ.»
Я заношу большой палец, чтобы ответить, но Арч вырывает у меня телефон.
– Тарелки, – ласково приказывает она, когда я начинаю протестовать, – слева от плиты.
Прошло девять дней с тех пор, как Келли с Лайлой заехали в мою старую квартиру, а я переселилась в одну из спален Арч в Верхнем Ист-Сайде, и девять дней с тех пор, как у нас был секс, о чем напомнила мне вчера ночью Арч. Это место как помойка. Грязища повсюду. А еще я дико переживаю из-за Марокко. Но не думайте, что я так легко сдамся. Каждый вечер мы заходим на Streeteasy и ищем на Западном побережье двухкомнатную квартиру в здании с лифтом возле офиса Арч – от шести с половиной до семи с половиной тысяч в месяц. Я заработала 23,4 миллиона долларов и до сих пор не могу себе позволить купить квартиру в этом городе.
Ставлю тарелки на стойку, а Арч кидает на каждую по тосту и посасывает обожженный палец. Мы смотрим на завтрак, затем друг на друга и морщим носы. Тосты цвета сердца Джен Гринберг. Черные, на случай если не понятно.
– У меня час до первой встречи заключенного отца с его новорожденным ребенком, – говорит Арч.
– А у меня пятьдесят пять минут до тестовой поездки на электровелосипеде, который поможет двенадцатилетним девочкам уйти от насильников.
Это наша любимая игра. Кто сегодня сделает больше на благо человечества?
Арч со стуком ставит на стойку банку с джемом.
– Тогда нам нужно заправиться подгорелыми углеводами. Завтрак чемпионов.
Мы несем тарелки к дивану и устраиваемся на нем. Арч вытягивает непропорционально длинные ноги – ее бедра нормальные, но кости голени должны принадлежать музею естественной истории – и подпирает ими мои колени. У Арч тонкие узловатые пальцы ног, как лапки краба, только без мяса, а ногти накрашены красным лаком такого же оттенка, что и логотип SPOKE. Это было сделано, чтобы соблазнить меня, но произвело обратный эффект. «Ты слишком хороша для меня», – виновато подумала я, когда она вернулась домой с разделителями между пальцев.
– Ты знала, что Келли и Джен Гринберг вместе тусуются? – спрашиваю я Арч.
Она убирает с верхней губы крошку, не осознавая, что в уголках рта их еще полно.
– Ты меня спрашиваешь или утверждаешь?
– Спрашиваю.
Арч и Келли дружат, чему я должна радоваться. Многие надеются, что их любимые отлично поладят с семьей. Но я вместо этого нервничаю, даже становлюсь параноиком. «О чем вы разговаривали?» – беззаботно, но с бешено колотящимся сердцем спрашиваю я Арч, когда она возвращается с прогулки с Келли. Возможно, боюсь, что они объединятся против меня, как иногда объединяемся мы с Лайлой против Келли. Возможно, боюсь, что если Арч проведет с Келли достаточно времени, то поймет, как мало между нами связи. Возможно. Возможно.
– Я бы рассказала тебе, если бы знала, – к моему облегчению, отвечает Арч. Теперь можно пожаловаться.
– Ужас, правда? – спрашиваю я.
Арч собирает свои длинные полосы на макушке, зажав резинку между зубами. И когда она это делает, становится заметна наша разница в возрасте. Девять лет. Иногда это ерунда, а иногда очень много.
– Она пытается получше узнать свою новую коллегу по шоу, – говорит она, и черная резинка в ее рту подергивается. – Она знает, что ты не любишь Джен, поэтому, наверное, и не хотела рассказывать. – Арч вздергивает плечом, она не видит в этом ничего страшного. – Оставь ее в покое, Бретт. Она чувствует себя чужой. И просто хочет вписаться.
– Ну она получила приглашение на вечеринку Лорен. Она отлично вписывается.
На совместных мероприятиях все сходит на нет – драма, слезы, примирения. И ты в тупике, если не ходишь на эти мероприятия. Лиза монстр, но она права. Никто не захочет весь сезон наблюдать, как я кручу педали велотренажера. ДАЖЕ ДЖЕССИ. В голове вдруг всплывает ошеломляющее предчувствие: Келли во вступительных титрах к следующему сезону, не я. Откладываю нетронутый черный тост на кофейный столик.
Арч тычет меня в бедро костистым пальцем.
– Эй. Ты сегодня поедешь к Иветте, чтобы заключить перемирие с Джен? Возможно, она пригласит тебя, когда вы все уладите.
После тестовой поездки на велосипедах для членов консультационного совета я поеду к Иветте. И там, крепко стиснув свой зад, протяну оливковую ветвь Зеленой Угрозе. Веганы ведь едят оливки, верно?
Арч смотрит на время на модуле кабельного телевидения.
– Хочешь первой принять душ?
– Лучше ты, – отвечаю я и, скинув ее ноги с коленей, иду на кухню в поисках телефона. Практически сразу становится ясно, что Арч его спрятала. Я упираю руки в бока, и Арч смеется.
– Обещаю сказать тебе, где он, после того как примешь душ.
* * *
Включаю воду в ванной и, пока она медленно нагревается, усаживаюсь на унитаз – без телефона я даже не знаю, чем занять руки. Смываю и встаю под поток воды, хотя по температуре он напоминает забытый чай. Скорее всего, Арч захочет присоединиться ко мне, но я не в том настроении.
Наношу на волосы кондиционер – секрет моих замечательных волос в том, что я их почти никогда не мою – и тянусь к бритве. Что-то маленькое и блестящее со звоном ударяется о плиточный пол, и я замираю, чувствуя каждый удар лейки душа. Большим пальцем ноги подталкиваю то, за чем Арч отправила меня сюда, будто опасаюсь, что этот предмет начнет кусаться. В сравнении с кольцом СС выбранное Арч украшение куда более широкое и прочное, такое носил бы мой папа. И я понимаю, что Арч вообще не знает, чего я хочу, – эта лесбиянка хотела бы бриллиант. Грусть похожа на порез бумагой. Быстрая, не угрожающая жизни, жесткая.
