— Не жалуюсь. Гоняет кисок, если следки попадаются.
— Это хорошо, посмотрим осенью. У староверов перекупы соболей спрашивают.
— Кто такие перекупы?
— Заготконтора.
— Как они связаны? Ведь старообрядцы от мира отдельно живут! — удивился Янис.
— А вот про это мне никто не говорил, — усмехнулся Юрис. — Видать, все же через кого-то общаются.
После завтрака начали делать новый лабаз под продукты, рядом со старым, что наклонился под тяжестью снега, готовый упасть от ветра. Работая двухручной пилой и топорами, срубили на некоторой высоте два кедра, кололи доски, тесали и вырубали дерево. Шум разносился далеко по всей округе и привлек внимание постороннего человека.
Он появился внезапно, как отколовшийся от скалы камень. Они не сразу заметили его появление. А когда увидели, на некоторое время оцепенели от страха.
Бородатый незнакомец ехал верхом на черном коне. Сзади в поводу шла бурая кобыла с притороченными к бокам котомками. Невысокого роста, коренастые, лохматые лошади-монголки передвигались по тайге как тени, мягко переступая копытами, без шумного храпа и лишних звуков.
— Здорово живете! — глухо поздоровался незнакомец, грозно посматривая из-под лохматых бровей.
У Яниса едва не остановилось сердце. В голову хлынула кровь и тут же, как ему показалось, замерзла. Руки и ноги наполнила свинцовая тяжесть, не было сил сделать движение. Страшные мысли едва не разорвали мозг. В госте он узнал Клима-гору.
Долгое время смотрел на знакомое лицо. Та же костистая, широкоплечая фигура, вытянутая челюсть, глубокие глаза, нос, мясистые губы. «Но как? Почему? Что происходит?.. Надо бежать… Сейчас убьет…» — думал он, но не смог сдвинуться с места.
Между тем Клим не спешил стрелять. Спокойно удерживая на коленях могучими руками готовый к стрельбе карабин, он, будто заросший мхом и лишайником пень, крепко восседал на спине мерина, оценивал ситуацию, сравнивал силы и возможности хозяев. Вероятно, следил за ними из чащи давно и многое понял, прежде чем выехать.
— Здравствуй! — собравшись с духом, первым заговорил на русском языке Юрис, делая шаг навстречу. — Подходи к столу, пока чай горячий.
Тот медленно, но ловко соскочил с коня, не выпуская из рук оружия, накинул на сучок уздечку, подошел к столу. Во всех его движениях чувствовалась настороженность. Всепроникающий взгляд стрелял по сторонам, высматривая каждую мелочь. Заметно, как он косится в сени, рассматривая, что там, в зимовье, старался казаться спокойным, как проходивший среди тысячной толпы людей странник, которому ни до кого нет дела.
— Спасибо, хозяин! Чайку зався рад, — присаживаясь на чурку, ответил он и, немного помолчав, принимая кружку, объяснил цель своего путешествия. — Братку я ищщу, Климом зовут. Не встречали?
Для Яниса все стало понятно. Это был не Клим-гора, а его брат. Он вспомнил, что разбойник вскользь упоминал о нем, но тогда парень в страхе пропустил его слова мимо ушей. Теперь вот пришлось встретиться.
Напряжение мгновенно спало. Янис обмяк, как мокрый мох. Казалось, что он сейчас лишится сил. Топор выпал из рук, на белом лице появился излишний румянец. Наклонившись за топором, поднял, сделал несколько шагов, встал возле сеней, прислонившись к стене. Собравшись с духом, приготовился к нападению, хотя и не подавал вида, знал, что от незнакомца можно было ожидать всякого.
— Да нет, никого тут не было, — поддерживал разговор Юрис, покосившись на Яниса. — Если бы кого видели — сказали.
— Давно вы тут? — неторопливо пережевывая копченое мясо, глядя прямо в глаза Юрису, продолжал допрос гость.
— Да нет, три дня как пришли. Промышляем тут. Лабаз надо подделать, дров напилить, рыбки поймать, может, зверя… — не находя себе места на чурке под сверлящим взглядом врал Юрис и постарался увести разговор на другую тему: — Давно?
— Што давно? — не понял тот.
— С братом виделись?
— В прошлом годе.
— О, как! Так может…
— Што может? — тяжело посмотрел на него гость.
— Год прошел. Может, он куда-то в другое место ушел.
— Куды он мог уйти, коли мы с ним на ентой реке договорились встретиться?
— Домой, может быть. Где у вас дом?
— Где у нас дом, тебе, мил человек, лучше не знать, — сурово выдавил незнакомец, стараясь заглянуть в зимовье. — А с реки он никуды деться не мог, енто я тебе говорю. Тут он был, — и опять начал допрос: — Давно тутака промышляете?
— Всю жизнь, с малых лет, — непонятно отчего волнуясь, подрагивал телом Юрис.
— В прошлом годе тут были?
— Были… Под снегопад пришли.
— Вместе были? — кивнул головой на Яниса, и — уже к нему: — Что молчишь? Был тут осенью? — К Юрису: — Что он у тебя, немтырь, что ли?
— Да нет, говорит, — растерянно посмотрел на Яниса Юрис.
— Так скажи хучь слово! — настаивал гость.
— Что сказать-то? — будто не своим, чужим голосом заговорил Янис.
— Был ли ты тута с тятей?
— Не отец он мне.
— А хто же? — отставил кружку в сторону мужик.
— Брат, — поспешно ответил Юрис.
— Брат? Что-то непохожи… И говорок у вас какой-то не нашенский, не сибирский. С западу, что ль?
— Да, переселенцы мы.
— В Сибири все переселенцы, либо сосланные. Ты скажи точнее.
— Латыши мы.
— Латыши? — не поверил словам мужик, вскинул брови, удивился. — Первый раз в тайге латышей вижу! Вы, вроде, как должны в земле ковыряться, ан, гляди, тоже по тайге шастаете. Нужда?
Юрис и Янис молча посмотрели друг на друга, ничего не сказали.
— Да уж, — не дождавшись ответа, нараспев продолжил странный гость. — Ныне всех по тайге нужда мотает. Кто в бегах, другие на ножах, — опять тяжело посмотрел поочередно на одного и второго. — А вчерась вы тут пуляли?
— Да, — побледнел лицом Янис. — Сохатый вон стороной проходил. Два раза стрельнули, но, видно, промазали, из ружья.
— Из ружья? — просверлил взглядом незнакомец Яниса.
— Да, вот, — повторил тот, снимая со стены двустволку Юриса. — А что?
— Дык, показалось знать, — сурово прищурил глаза гость.
— Что показалось?
— Вроде как браткин карабин гавкал.
— Нет у нас карабина… — похолодел душой Янис и посмотрел на Юриса.
— Точно нет! — подрагивающим голосом подтвердил тот.
— А я и не говорю, что есть, — как-то загробно дополнил мужик. — Нет — знать, нет! Показалось. — И стал собираться. — Спасибо за хлеб-соль! Пойду я на реку, братку искать.
— Так где ж его искать-то? Год прошел, — проговорил Юрис.
