Кларк скептически скривилась. Но, учитывая вскрывшиеся обстоятельства, я мог в это поверить. Иногда требуется одно последнее потрясение, чтобы все обрушилось. Жизнь начинает казаться настолько невыносимой, что единственный способ выжить – убежать от нее.
Однажды я сам проделал то же самое.
Но хотя это объясняло, почему с момента исчезновения Уиллерса не использовались ни его кредитные карты, ни банковские счета, вставал другой вопрос.
– Если он отказался от своих денег, то каким образом расплачивался за услуги клиники?
– Он отнюдь не нищий. – Кларк раздраженно отвела с лица мешающую прядь. – Мать, чтобы он не голодал, оставила ему трастовый фонд. Мерчант ее девичья фамилия. И разрыв с его прежней жизнью не распространялся на эту часть. Он не хотел иметь ничего общего с тем, что имело отношение к отцу.
Вспомнив поведение сэра Стивена, я решил, что это вполне естественно. С какими ледяными глазами он настаивал, что найденное в устье тело принадлежит его сыну. Ланди как-то обронил, что отец Уиллерса что-то скрывал, и теперь мы знали, что именно. Мой сын мертв.
Не исключено, что с его точки зрения так оно и было.
– Уиллерс знает, кого мы нашли в его одежде?
Кларк устало кивнула.
– Поэтому он и вернулся. Энтони Рассела, двадцатишестилетнего бывшего танцора и модель. По матери индонезиец, он работал в службе одежды, где транссексуалы могли, не афишируя, примерить наряды другого пола. Это был еще один секрет Лео. Они, как правило, встречались в Лондоне. Но иногда Энтони приезжал в Уиллет-Пойнт и тогда пользовался одеждой Лео. Кроме обуви: его нога была больше, чем у Уиллерса.
Вот и объяснение молоткообразного искривления пальцев, подумал я. Распространенный недуг танцоров. Я говорил Ланди, что мертвец мог обладать спортивным строением тела, но не понял связи, и теперь это меня слегка огорчало. Индонезийская кровь объясняла смешанные характеристики черепа. Так же как виденного садовником в Уиллет-Пойнте грабителя. Он был не грабителем и не беженцем, а тайной составляющей личной жизни Уиллерса, которою он хотел сохранить в секрете.
Мне кое-что пришло в голову.
– Рассел дальтоник? – спросил я, вспомнив ярко-красный носок в дешевой кроссовке.
– Понятия не имею. С чего вы взяли?
– Не важно. – Я слишком устал, чтобы объяснять.
Кларк странно покосилась на меня и продолжала:
– Рассел единственный человек, который знал, что Уиллерс трансгендер. Но они поссорились, когда он сообщил, что готовится к переходу. У Рассела были дорогие вкусы и привычка побаловаться травкой. Скрывающий свои наклонности богатый Уиллерс казался ему привлекательнее бедного, осуществившего переход. В итоге Уиллерс швырнул ему ключи от дома, психанул и сказал, что он может всем абсолютно пользоваться, если это все, что его интересует. Не предполагал, что его слова примут буквально, но когда прочитал о трупе, догадался, кто это был.
– У Уиллерса есть соображения, кто мог его убить.
– Нет, но он сказал, что Расселу нравилось играть с его ружьями. Стрелять по бутылкам, палить в чаек. Он не думает, что Рассел сознательно застрелился, но мог произойти несчастный случай, когда он был пьян или под балдой.
– Вы тоже так считаете? – спросил я.
– Я считаю, если бы все было настолько просто, мы бы уже нашли ружье. И нисколько не верю, что в данном деле есть что-то случайное.
Услышав, что кто-то спускается по лестнице, мы разом повернулись. Это был всего лишь Фреарс. Нескладный в объемистом комбинезоне, он неловко переступал по ступенем и, оказавшись на платформе, подошел к нам.
– Что вы хотите? – он пожал плечами. От его веселого легкомыслия не осталось и следа. – Единственный выстрел из ружья в область живота и нижней части груди. Обширная рана, массивная кровопотеря. Такое впечатление, что стрелок застал его врасплох на середине лестницы. Минимальное рассеивание, выстрел произведен максимум с шести-семи ярдов. Судя по найденным дробинам, боеприпас на птицу, номер четыре или пять. Размер небольшой, но с такого расстояния это не имеет значения. Дробь из висмута, а не из свинца, как в патронах в доме Лео Уиллерса.
– Если это хоть сколько-нибудь утешает, Ланди ничего не чувствовал. – Фреарс говорил почти извиняющимся тоном. – При таких ранениях нервная система в результате шока моментально отключается. Удивительно, как он сумел так долго прожить.
Словно по сигналу, наверху послышался шум, и мы замолчали. Из башни выносили тело инспектора. Носилки с мешком поставили на верхнем мостике, один из полицейских сбежал по лестнице, чтобы не давать ветру раскачивать груз, после чего Ланди спустили на веревке на платформу. Я сделал шаг его поддержать, когда он коснется поверхности, но пространство вокруг лестницы уже было занято людьми. Руки потянулись к носилкам с грузом, и они мягко опустились на платформу. Когда инспектора переносили на катер, Кларк смотрела, крепко стиснув губы.
– Что теперь? – спросил я ее, когда патологоанатом последовал за убитым.
– Теперь? – вяло откликнулась она. – Теперь я отправлюсь к Сандре Ланди. А потом буду продолжать допрашивать Лео Уиллерса или Лену-черт-ее-возьми-Мекрчант и выяснять, не знает ли он что-нибудь еще. С самого начала расследования в этом деле было много допущений, особенно по поводу роли Эммы Дерби. Но ее тело так и не найдено, что начинает меня удивлять. После того, что случилось сегодня, я больше ничего не принимаю на веру.
Когда смысл ее слов дошел до меня, у меня по спине побежал холодок, не имеющий ничего общего с уличной прохладой. С самого начала предполагалось, что пропавшая жена Траска стала жертвой Лео Уиллерса. Но если мы ошиблись в этом, следовало сомневаться во всем остальном. Исчезновение Эммы Дерби дало начало всему, но, в отличие от других жертв, ее тело отсутствовало.
Что, если сестра Рэйчел виновна больше, чем только в шантаже?
– Как вы хотели бы, чтобы я поступил?
Кларк оторвала взгляд от катера у причала.
– Как только дадите показания, уезжайте в Лондон.
– В Лондон? – удивился я. – У меня не все закончено в морге.
– Это подождет. Вы слишком во всем увязли. Мне не нужны осложнения из-за того, что мой консультант связан с родными жертвы. В данной ситуации это вовсе ни к чему.
– Но я бы мог…
– Мне этого не нужно, доктор Хантер. – Голос Кларк внезапно посуровел. – Я ценю, что вы сделали. И понимаю, что хотите помочь поймать преступника. Но это не в ваших силах. С этого момента позвольте нам действовать самим.
Я собирался возражать, но увидел, как напряглось ее лицо, вспомнил Ланди, и все аргументы улетучились.
– Хорошо.
Кларк уже собралась уходить, но обернулась.
– И вот еще что: я буду вам признательна, если до того момента, когда что-то прояснится, вы откажетесь от контактов со всеми, кто причастен к расследованию. Я имею в виду всех и каждого. Договорились?
