И теперь, разговаривая с ней по мобильному телефону, я её именно так и воспринимал. Как свою приятельницу, не более того.
– Нет, Аня, не получится, – ответил я, уже окончательно, на её настойчивый, несколько раз произнесённый уже до этого вопрос: «Смогут ли они у меня остановиться?» – Ко мне должны приехать гости, с которыми мы договорились заранее, – соврал я.
– Жаль, – обескураженно и как-то беспомощно, что так было несвойственно ей, – ответила она. – У тебя там, на горе, так здорово. Такой вид чудесный. Придётся в гостинице в посёлке устраиваться. Где кругом коровы, коровьи лепёхи, с соответствующими запахами, собаки, грязь и люди…
Людей она поставила в конце своего перечня. После коров, собак, «лепёх» и даже грязи. Ибо только человек может так нагадить другому человеку, что никакому животному и не снилось.
– А у меня сегодня день рождения, – не очень весело сказала Анна, когда мы после службы вышли из храма и остановились неподалёку от него, пока её подруги, задержавшись в свечной лавке, покупали там какие-то книги. – И хотя ещё очередной прожитый год это не повод для веселья, но тебя я видеть рада. Буду считать, что это мне подарок к дню рождения. А то могли бы ведь и не встретиться вовсе.
В тоне её голоса, во взгляде, в каком-то кротком, поведении проклюнулось что-то от той, прежней Анны. И я, испугавшись этого наваждения, узнавания её желанной и любимой, чуть грубовато спросил:
– И сколько же тебе стукнуло, если не секрет?
– Посчитай. Ты старше меня на двадцать три года. Когда я родилась – ты уже закончил институт. Впрочем, мне ещё «не стукнуло», как ты выразился, потому что я родилась в двенадцать часов дня.
Мысленно я подсчитал, что ей, значит, сорок лет. А вслух, стараясь быть непринуждённым и весёлым, сказал:
– О, сударыня, значит, вам не менее ста лет! Ибо я уже такой древний.
– Обидеть хочешь? Или так, беззлобно, шуткуешь? – совсем не раздражённо, а скорее устало спросила Анна.
– Комплимент хотел сделать, – ответил я. – Поскольку после ста – уже вечность. А для вечности ты весьма неплохо выглядишь.
– Когда-то ты говорил, что я выгляжу очень хорошо, и даже сногсшибательно.
– Ну, когда-то… Мало ли что было когда-то….
– А ты не меняешься, – внимательно взглянув на меня, сказала Анна. – Всё такой же.
– Какой?
– Загорелый. Мускулистый. Веселый. Глаза блестят и голубеют.
Не знаю, говорила ли Анна правду. Сама она, надо сказать, за то время, что мы не виделись, изменилась. И, увы, не в лучшую сторону.
В углах рта появились скорбные складки. Бездонный, как казалось прежде, омут зелёных глаз уже не был опасен и не выглядел таким уж бездонным, словно обмелел. И в эти обмелевшие глаза теперь не страшно было заглянуть. И ещё чувствовалась в ней некая преждевременная усталость, словно мы с ней обменялись возрастом.
– А ты, Аня, что-то неважно выглядишь, – с искренним сочувствием сказал я. – Работы много?
– Много. Причём часто бестолковой, совсем ненужной, – с каким-то безразличием ответила она. – Но, впрочем, наверное, дело не в этом. А в том, что радости жизни не стало. Вот в чём беда. – Послушай! – вдруг оживилась она. – Сегодня ведь макушка лета, его середина, некий, так сказать, Рубикон. А «лето – это маленькая жизнь…», как поётся в песне Олега Митяева. У нас есть вкусная еда, вино. Надеюсь, ты не будешь возражать, если мы отметим мой день рождения у тебя? Не хочется, понимаешь, устраивать праздничный обед в гостинице с видом из окна на неказистые деревенские сараи и общественный туалет. Тем более что ты сказал, что к тебе никто не приехал. Посуду мы потом всю перемоем и всё приберём, не беспокойся, – поспешно проговорила Анна, по-видимому, уловив в моём лице недовольство.
– А я и не беспокоюсь. Я вообще в последнее время стараюсь ничем особо не озадачиваться, – ответил я. – Но, увы, при всём моём желании, собраться у меня не получиться. Потому что в час дня мы собираемся у моего соседа Евгения Яковлевича Серебрянникова отметить 110-летний юбилей Сергея Яковлевича Лемешева. Если ты с ним договоришься о своей компании – присоединяйтесь. Думаю, он возражать не будет.
– А ты не смог бы с ним поговорить?
– Нет. Это ведь не моя территория…
31 июля 2012 года. Вторник. Порт Байкал. 10.50.
– …Ты как будто сердишься на меня за что-то, – задумчиво проговорила Анна. Раздражённо махнув рукой своим спутницам, уже вышедшим из храма и какое-то время стоящим в некотором отдалении от нас на зелёной, заросшей душистой аптечной ромашкой дорожке, ведущей в деревню, и всем своим видом словно показывающим, как им надоело её ждать. И взмах её руки в данном случае мог означать только одно: «Идите. Я догоню». – Я вроде бы этого не заслужила, – увидев, как её подруги побрели вниз, вновь обернулась ко мне она.
– Аня, ты очень славная девушка. И, поверь, я к тебе совсем неплохо отношусь. Но я больше не люблю тебя, вот в чём дело. Впрочем, как и ты меня, наверное. Следовательно, – я старался говорить искренне, – не стоит больше блуждать в саду былых сновидений, в котором нам обоим было когда-то хорошо. Ведь невозможно дважды войти в одну и ту же реку, как утверждают философы. Всё в прошлом, в мире иллюзий. Причём, надеюсь, что утраченных.
– А я сегодня с утра творчеством занималась, – словно не слушая меня и глядя теперь на синюю ширь Байкала, снова невесело проговорила Анна, достав из кармана лёгонькой куртки и передавая мне сложенный вчетверо тетрадный листок бумаги. – Пообещай только, что прочтёшь, что там написано, когда мы уедем?
– Обещаю. И даже, как юный пионэр, торжественно клянусь! – попробовал я хоть немного разрядить обстановку. – Ну, я пошёл. Мне ещё надо до визита к Женьке успеть супчик какой-никакой сварганить.
– Пойдём вместе. Попробую переговорить с твоим соседом.
У крыльца моего дома мы расстались. Анна пошла дальше, а я вошёл в дом.
Готовя на веранде супчик – на завтра и послезавтра и… в общем, насколько хватит, я увидел в своё «телеокно», как через короткое время, возвращаясь от Женьки, Анна перешла с его участка на мой (между нами нет забора), собрала на небольшой полянке крохотный букетик ромашек и, подойдя к веранде, постучала сухой веткой в высокое окно, до которого рукой было не дотянутся.
Я вышел на крыльцо.
– С Евгением Яковлевичем мы обо всём договорились. Так что наша компания присоединяется к вам, – доложила Анна.
– Хорошо. Значит, ещё увидимся, – бодро ответил я.
– Это тебе, – протянула она букетик из нескольких ромашек.
– Почему мне? – удивился я. – День рождения ведь не у меня.
– Да ты посмотри, какие они красивые! – проговорила Анна.
«Вот именно. И не стоило их рвать. Пусть бы себе росли», – подумал я.
– На них, кстати, можно погадать, – продолжила она.
