Испытывая некоторую ревность к конкуренту, я подвёл сиротку к очереди – фотографию с Дедом Морозом желали многие.
◆
Дед Мороз вкалывал как известный артист: «Раз, два, следующий».
На кнопку жала Снегурочка. Румянец у Снегурочки был диатезный, как у пьющей тётки возле магазина.
Сдачи у них тоже не нашлось.
7
После представления сиротка потребовала мороженое.
Напоминание о том, что мороженое запрещено бабушками, не помогло. Поднялся крик. На нас стали оборачиваться. Пришлось пойти на компромисс – мы покупаем маленькое мороженое, а она сохранит это в тайне.
◆
Лизала и дулась.
Кисонька спросила, можно ли и ей лизнуть.
Сиротка молча отошла в сторону.
По фойе ходил Дед Мороз, он собирал деньги у распорядителей аттракционов.
Принял котлету от хозяйки пони, от хранителя батута, от деловитого юноши и от деловитого ребёнка.
Дед Мороз сунул деньги за пазуху, а у деловитого ребёнка проверил карманы, что-то оттуда извлёк и наградил расхитителя подзатыльником.
◆
Мороженое тем временем растаяло, сиротка бросила его в урну и протянула мне ручки:
– Вытри.
Она осталась у нас ночевать.
Спать одной в специально купленной для неё кроватке не захотела, легла с нами.
Между мной и Кисонькой.
Во сне вертелась и звала маму.
8
Когда на следующий день мы вернули её бабкам, она с восторгом сообщила, что видела жирафа, Деда Мороза и ела мороженое.
– А ещё меня чуть не задушили ремнём! – заявила она бабкам, с любопытством наблюдая за выражениями наших лиц.
Глава 13
1
Расправившись с ненавистной бородой, я вошёл к Кисоньке.
Она дремлет, как будто никто ничем по ней только что не водил.
С хрустом.
Дремлет, не ведая, какие страсти из-за неё разгорелись.
◆
– От тебя воняет, – сказала Кисонька.
– Ты уже говорила.
– Теперь воняет по-другому.
– В самом деле?
– Да, – она зевнула. – Воняет чем-то диким. Развяжи меня. Почему ты в моих лосинах?
Такая смешная: замотана с ног до головы, а выделывается.
Ишь, воняет от меня.
Сама-то…
– На меня насрала птица.
– Повезло. Хорошая примета, но воняет.
– Я выпустил птицу из сарая, вот она на меня и насрала.
– Отблагодарила.
– Да.
– Кто запер птицу в сарае?
– Она сама туда залетела и не могла выбраться.
– А дверь была открыта?
– Да.
– Птицы живут в другой реальности.
– Реальность одна, но видим мы её по-разному.
– Ты меня размотаешь или философствовать будешь?
Я подошёл к ней близко.
Провёл по телу и по лицу.
Вроде, всё это должно ей нравиться.
Мы же только что видели, как она реагировала на подобное с печником.
◆
Даже я завёлся.
◆
А она нет.
Лежит и смотрит, не моргая. И губы поджала, вместо того чтобы распахнуть в истоме.
И никакого нарастающего звука.
– У меня нос чешется.
– Здесь? – я почесал ей нос.
– Левее.
– Здесь?
– Выше.
– Голова чешется.
– Здесь?
– Не здесь.
– А где?
– Размотай меня!
– Что ещё чешется?
– Размотай, я сама почешу!
– Скажи, я почешу.
Я начал вести себя как-то странно. Даже для самого себя.
Реально странно, но мне понравилось.
– А здесь не чешется? – я прорвал червяка.
Кисонька посмотрела на меня с ненавистью.
– Вот здесь не чешется?
Я разодрал плёнку между её ногами и, пачкаясь в целебной грязи, крепко схватил её.
Прежде, чем она начала брыкаться.
Я уже готов наброситься на неё, но ненависть на её лице сменилась безразличием.
Она снова зевнула.
– Что-то не так? – спросил я, чувствуя, как пружина страсти в моём теле ослабевает.
– Хочется романтики, выдумки, – произнесла Кисонька.
– Выдумки?! А это что, не выдумка? Плёнка, грязь, томление! Я что, плохо пишу? Какую ещё тебе надо выдумку?
– Пишешь ты нормально. Но женщине нужно увлечься. Женщину каждый раз нужно завоёвывать. Удивлять. Хочется экспромта. Интриги. Ты такой смешной сейчас, глаза испуганные, как у оленёнка.
2
Немалое мужество требуется мужчине, пусть даже оленёнку, одетому в обосранные леопардовые лосины и отвергнутому собственной неверной супругой.
Немалое мужество нужно для того, чтобы не придушить падлу прямо вот тут и не бросить писать всю эту херню с призрачной надеждой на публикацию.
– Оленёнок? – переспросил я, чтобы совладать с сюжетным поворотом.
– Я бы тебя сфотографировала, но у меня руки связаны.
Перепачканными пальцами я взял телефон и обратил его на себя.
И в самом деле оленёнок.
Олень.
◆
Я обратил телефон на Кисоньку.
Кисонька и есть.
Ушки, глазки, носик.
Экспромта, значит, хочется.
Романтики.
– Смотри, что у меня есть. – Я показал монету.
– Деньги? – оживилась Кисонька.
– Не деньги, а старинная монета. Золотая.
– Покажи.
Я поднёс монету к её мордочке.
– Какая жёлтая, – сказала Кисонька с аппетитом.
Я провёл монетой по её ушку, коснулся носика.
Губы её приоткрылись.
Я едва успел отдёрнуть руку, Кисонькины зубки клацнули мимо.
– Ишь, резвая.
Кисонька отправила мне чмок.
Я подразнил её монетой издалека, а затем провёл ею по лапке снизу вверх.
– Могу подарить её тебе.
