– И я?
– И ты… – ласково отозвался великий фюрер. После чего принялся умильно улыбаться всем присутствующим женщинам: – Я вот смотрю на вас, красавицы, и думаю: почему вы, такие милые и умные, вместо себя других назначаете? Потому что они перед вашими мужиками футболки задирают ради агитации?
Женская половина народа побагровела. Штанина побледнела. Сопля тихо пискнула и посмотрела на маму, тётка Дурич тяжело дышала, но выхода из сложившейся ситуации пока не видела.
– Сейчас будет погром, – предсказательным тоном поведал Жуций ассистентам. – Наконец-то.
– И я могу в ЖенСовет? – послышался очередной вопрос. – Или только Дрезине можно?
– Конечно можешь, Колбаса, – подтвердил Кувалда. – Маманя ведь не единственная женщина среди Дуричей. И если вы решите, что нужно выбрать кого-то ещё…
– Не слушайте его! – завопила Сопля.
Но было поздно: подсказанная Урбеком идея обрушила почти случившуюся революцию одним коротким, но точным ударом.
– Зачем нам Штанина в ЖенСовете? – завопила Колбаса Гнилич. – Я умнее!
– А я – красивее! – не осталась в стороне Таблетка.
– Не слушайте…
– Хотела на нашем горбу власть поиметь? – ощерилась на Маманю Стремянка Дурич.
– Предательница!
– Я тоже хочу членом!
– И я хочу!
– И я!
А мудрая Дрезина выхватила из-за пояса Асфальта пистолет и пальнула в воздух.
Кувалда счастливо улыбнулся и пошёл прятаться.
* * *
Кровь…
Рута давно избавилась от иллюзий юности, хорошо знала, что за всё в жизни нужно платить, убивала сама и видела смерть со стороны, но то, что оставила после себя Сияна, произвело на фату впечатление.
Плохое впечатление.
В первую очередь, из-за того, что жертвами стали старики.
И хотя войны не знают чести, даже в них, кровавых, существуют правила, которые настоящие солдаты стараются не нарушать. И главное из них заключается в том, чтобы не трогать беззащитных. Можешь бить в спину, можешь перекупить чужого союзника, можешь безжалостно добить его перепуганных воинов, но нельзя смешивать кровь с грязью – от этого позора не отмыться. Сияна на это правило наплевала, и потому сомнения, которые грызли Руту с того момента, как фата ответила Сдемиру «да», рассеялись.
Но внешне она осталась спокойной и холодной.
Рута внимательно оглядела окровавленных стариков, тщательнейшим образом просканировала дом магическим взглядом, обнаружила оставленную Сияной улику против Сдемира – два волоса рядом с трупом старика, и заменила их на волос воеводы.
Рута знала, что Сдемир далеко не ангел, но то, что сотворила Сияна, требовало отмщения.
* * *
На этот раз шасы дурацких ошибок не допустили, и очередную красношапочную междоусобицу встретили не на открытом пространстве под пулями, а в хорошо защищённой комнате на втором этаже фюрерской башни. В бухгалтерии и главном офисе «ЭлектроБарыги». Стекло в широком окне было пуленепробиваемым, двери стояли сейфовые, стальные, усиленные магией, ворота в хранилище были надёжно закрыты, и потому Урбек, Лебра и Майно могли наблюдать за происходящим в Форте с олимпийским спокойствием.
Тем более что происходящее было плодом их усилий.
– Не думал, что выборы в ЖенСовет пройдут настолько шумно, – улыбнулся Майно.
– Оказывается, Шапки – весьма горячая и энергичная семейка, – поддержал старшего брата второй близнец. – Не ожидал.
– Им просто нравится быть идиотами, – резюмировал Урбек. – Не то чтобы я испытывал удовольствие, устраивая им внутренние свары, но они этой семье необходимы.
– Чтобы выпустить пар?
– Жизненно необходимы, как виски, – объяснил свою мысль скупщик краденого. – Шапки живут одним днём, не думают о будущем, заискивают перед сильными, унижают слабых, но им, так же как любой другой семье, нужна идея. Или её муляж. В какой-то момент Шапкам становится скучно ходить по кругу: украл – выпил – украл, им начинает хотеться непонятного… Причём в данном случае, – именно непонятного, поскольку они неспособны внятно оформить свои пожелания. Им хочется куда-то идти, а куда – они не понимают. И тогда случается междоусобица, которая привносит в их простенькую жизнь иллюзию исторических изменений. – Урбек выдержал короткую паузу. – Во время междоусобицы они тратят много сил, трезвеют и начинают зарабатывать на виски единственным доступным им способом. Жизнь возвращается в привычное русло.
– То есть убивать друг друга – это их естественное агрегатное состояние? – удивился Лебра.
– Да, – подтвердил Кумар.
– Люды в последнее время тоже убивают друг друга, – заметил Майно. – И тоже активно.
– Значит, они скатываются к уровню своих вассалов, – пожал плечами Урбек.
* * *
– Не думал, что будет так весело! – прокричал Заморыш.
– Поэтому я – великий фюрер, – важно ответил Кувалда.
– Потому что умеешь думать, Твое великофюрерство?
– Потому что могу устроить так весело.
– А-а…
Оспорить это утверждение Заморыш не мог. Да и не хотел, потому что в Форте действительно было «весело». Даже очень.
Как только женщины услышали, что любая из них может стать членом могущественного ЖенСовета, появление которого было освящено лично королевой и признано великим фюрером, у всех взыграло. Сначала о притязаниях заявила одна, затем другая, третья… Четвёртую поддержал сожитель и его дружки. Пятая решила не тратить время понапрасну и засветила шестой в ухо. Седьмая укусила третью за шею. Визг разбудил восьмую, ну а дальше события покатились снежным комом.
«Ты, главное, покажи им перспективу, – учил одноглазого старый опытный Урбек. – Подвесь перед носом морковку, а дальше они всё сделают сами. Ты только в сторону не забудь отпрыгнуть, а то затопчут».
– Женщины? – недоверчиво прищурился единственной гляделкой Кувалда.
– Женщины, – уверенно подтвердил старик.
И оказался прав.
Ругань быстро переросла в рукопашную схватку, а затем, с ещё большей скоростью, в перестрелку. К женщинам присоединились мужчины, к ним – дружки и собутыльники, и началось удивительное в своей бессмысленности сражение одновременно и между кланами, и между сокланами. Каждая женщина билась за своё будущее, мужики – за женщин и просто так. Внутренний двор затянуло пороховым дымом, отовсюду доносились выстрелы и грохот взрывов. И лишь предусмотрительность магов Великого Дома Людь, которые давным-давно установили на Южный Форт мощные артефакты морока, не позволила живущим по соседству челам решить, что в Южном Бутове началась война.
Челы не слышали выстрелов и не видели поднимающийся над Фортом дым: и пороховой, и от занимающегося пожара. Челы жили спокойной жизнью, которая Шапкам только снилась.
