– Ты ведь понимаешь, что, став жрицей домена, Всеведа сохранила за тобой пост лишь потому, что за тебя вступился мой отец?
– Догадывалась, – легко ответила Рута.
– При этом твой магический уровень «почти жрица» позволяет рассчитывать на неплохую карьеру, – мягко продолжил юноша. – И возраст подходящий: ты в самом расцвете.
– Ты предлагаешь мне карьеру?
Сдемир добавил в бокалы вина и кивнул:
– Да. Я молод, но у меня есть связи, которые поднимут тебя очень высоко. Так высоко, как ты не смела надеяться.
– Что взамен? – тихо спросила фата, не прикасаясь к вину. – Какие обязательства?
И Сдемир понял, что наживка проглочена.
– Как я заставлю тебя исполнить данное слово? – поинтересовался молодой люд, демонстративно делая глоток.
– Заклятием обещания, – ответила Рута.
– Заклятие даётся на что-то конкретное, – медленно, словно обдумывая её слова, произнёс Сдемир. – Да и ты будешь чувствовать себя скованной, чего мне совсем не нужно.
– Что же тебе нужно?
– Дружба, – развёл руками барон. – Я – неприятный тип, но у меня есть одна особенность, которая, надеюсь, покажется тебе интересной: я хочу служить Великому Дому Людь.
– Неужели? – фыркнула ведьма.
Замечание могло показаться дерзким и вызвать жесткий ответ, но Сдемир остался спокоен и серьёзен.
– Теперь – хочу, – негромко сказал он, глядя Руте в глаза. – Я так азартно лез наверх, что растерял всё, что у меня было. Абсолютно всё, и ты это знаешь. Теперь я хочу служить своему народу.
Она видела глаза Сдемира, когда он узнал о похищении Далины, она видела глаза Сдемира, когда обнаружили тело его невесты, и она понимала, что слышит не красивые слова, а искренние. Барон не сломался, нет, не стал зверем, он… задумался.
Он впервые в жизни потерял нечто бесконечно значимое.
И, видимо, изменился. Не сломался, а посмотрел на себя другими глазами и изменился.
Во всяком случае, Руте очень хотелось так думать.
– Ты молод, ты ещё сто раз влюбишься, – пробормотала она просто для того, чтобы что-нибудь сказать.
– Может быть… точнее – вне всяких сомнений, – грустно улыбнулся Сдемир. – Полагаю, у меня даже будут дети и даже – от любимой жены. Через какое-то время… Но сейчас ничего из этого не важно. Я сформировал для себя новые жизненные принципы: во славу Великого Дома Людь, и предлагаю поддержать меня. И стать моим другом.
– О какой карьере мы говорим? – решилась на прямой вопрос Рута.
И сделала большой глоток вина.
– После выборов в нашем домене освободится пост жрицы, – прямо ответил Сдемир. – Я хочу, чтобы ты его заняла.
– Ты предельно правильно описал наши отношения с Берегиней, – жёстко произнесла фата. – Всеведа ни за что не согласится с моей кандидатурой.
– Я не собираюсь спрашивать. Я просто сделаю тебя жрицей.
– Каким образом?
– Употреблю весь свой авторитет, чтобы домен не принял никого другого.
А вот это уже было необычайно интересно.
– Ты пойдёшь против Всеведы? – изумилась фата.
– Да, – подтвердил барон.
– Но почему?
– Мы ещё не стали друзьями, чтобы я ответил на этот вопрос.
– Разумно… – ведьма помолчала. – А если Всеведа проиграет выборы?
– Ничего не изменится, – пожал плечами Сдемир, глядя на Руту в упор. – Ты всё равно станешь жрицей.
– В другом домене?
– В нашем домене, – он усмехнулся. – Если Всеведа проиграет выборы, её прикончат в течение недели. Так что моё предложение действительно для любого результата голосования.
Несколько секунд фата оторопело смотрела барону в глаза, после чего сглотнула и едва слышно спросила:
– Да что у вас там происходит?
– Чтобы узнать, тебе нужно принять моё предложение.
И Рута поняла, что ответ необходимо дать прямо сейчас. Здесь и сейчас. Сдемир предельно искренне – насколько возможно в их обстоятельствах, – описал происходящее, и если она попросит время на размышления – отзовёт предложение. Потому что на тот уровень игры, на который молодой барон её зовет, переходят либо не задумываясь, потому что всегда на него стремились, либо никогда, потому что страшно.
– Да, – тихо ответила фата, глядя Сдемиру в глаза.
– Я очень рад, – кивнул в ответ юноша.
И вновь отпил розового.
* * *
– Это человский склад? – повторил вопрос Иголка. – Человский, да?
– Человский, – подтвердил Копыто, сверяясь с «Кратким реестром „Тиградком“» – перечнем организаций, имеющих отношение к Тайному Городу, грабить которые дикарям не разрешалось.
Ну, как не разрешалось… разумеется, Шапки наведывались ко всем, у кого надеялись поживиться, но, учитывая уровень защищённости магазинчиков и лавок Тайного Города, реестр не столько обеспечивал покой торговцев, сколько оберегал дикарей от истребления.
– Этот ангар называется «Шиппинг-Карго-Джонс», – по складам прочитал уйбуй. – Мелкий человский отстойник, наполовину контрабандный.
– Как это наполовину? – не понял Иголка. – Так не бывает.
– А как бывает? – заинтересовался Контейнер.
– Или контрабандный бывает, или нет совсем. Почему наполовину?
– Потому что тут не всё ворованное, – со знанием дела объяснил Копыто. – Тут и честные челы товар хранят.
– Зачем?
– А затем. Придёт сюда полиция, типа, спрашивать, что это у вас тут контрабанда одна, а местные им отвечают: не одна, вот ещё товар по накладным имеется. Полиция удивится тогда и уйдёт своей дорогой.
– Глупость какая, – пробубнил себе под нос Иголка.
– Что ты сказал? – осведомился Копыто, который очень ревностно относился к своему авторитету внутри коллектива.
– Ничего, ничего, – поспешил успокоить уйбуя Иголка. – Это у меня через кариес посвистывает.
– Следи за кариесом, – строго приказал Копыто. – Так можно и по башке себе насвистеть.
– Знаю.
Дикари замолчали и вновь повернули головы к складу, в одном из ангаров которого, если верить наводке Паулины Геннадьевны, прятался вожделенный фургон.
К сожалению, не просто прятался, но ещё и охранялся: территорию окружал крепкий забор, поверх которого недоверчивые челы намотали колючую проволоку, у ворот сидели плечистые мужики в камуфляже. А ещё опытный Копыто разглядел вольеры для собак, и явно не для той-терьеров. По всему выходило, что «Шиппинг-Карго-Джонс» охранялся неплохо, но отказываться от возврата грузовика дикари не собирались.
