Катя не стала вздыхать, просто взяла учебник по математике. Интегралы так интегралы… Даже Мухтар согласился с ней. Звонко залаял за окном. Или математика здесь ни при чем?
Она выглянула в окно и увидела за калиткой Пашу. Кепка на нем, низко надвинутая на глаза, солнцезащитные очки, но Катя его узнала. Не могла не узнать.
Из-за стола ее выдуло как пушинку, но чем ближе она подходила к воротам, тем тяжелее становился шаг. Она же виновата перед Пашей. Возможно, он даже не знает, что Катя фактически соврала, чтобы выручить его. Или знает? Но почему тогда хмуро смотрит на нее поверх калитки?
– Привет, – сказала она, приближаясь.
– А чего так невесело? – усмехнулся он.
– Я ходила к следователю, сказала, что ты ушел от Ирки сразу за мной. Тебя поэтому выпустили?
– Понятно.
– Что тебе понятно? – Катя открыла калитку, вышла к нему.
Губа у Паши разбита, щека содрана, а очки он надел, чтобы скрыть синяки под глазами.
– Что это с тобой?
Она хотела провести пальцами по его щеке, но Паша шарахнулся от нее как от чумной.
– Что Сорокина врет, что Капитонова, – презрительно скривился он.
– Я не вру! После того, как Алик уехал, я снова пошла к следователю.
– Алик?! – вздыбился Паша.
– Их было трое, они затащили меня в машину, сказали, что изнасилуют. Как ты – Сорокину.
– Да нет, – Паша озадаченно поскреб пальцами затылок.
– Алик мне угрожал. Отвез меня в милицию. Я рассказала, как было. А потом вернулась. И соврала. Я же не видела, как ты шел за мной, а сказала, что видела. И не надо смотреть на меня как на врага народа!
Катя не требовала, она просила. И оправдывалась она перед Пашей, не стесняясь этого. А еще хотелось обнять его, прижаться… Да, она любила его и не хотела с ним расставаться.
– Не, ну если ты у следователя была… И Алик… Он что, правда похитил тебя?
– А ты правда был в тюрьме?
– Ну не совсем в тюрьме… Но там самый настоящий ад!
– Тебя били?
– Думаю, без Алика там не обошлось, – мрачно усмехнулся Паша.
– Без Алика?
– Ну кто-то же закрутил эту карусель. Он хочет, чтобы я женился на Ирке.
– Что?
– Я, конечно, против… Но согласие дал. Иначе бы меня не выпустили.
– Тебя выпустили.
– И я сразу к тебе… Я так и думал, что Алик на тебя надавил. – Паша с опаской оглянулся по сторонам.
Катя тоже посматривала на дорогу.
– Он сказал, чтобы я близко к тебе не подходила.
– Ну не урод!
– Я ему так и сказала.
– Пристрелить его, что ли? – спросил Паша.
– У нас и ружье есть. – Она кивком показала на дом.
– Да? – озадачился он.
– Только я тебе его не дам. Отвечай потом за этого ублюдка!
– А ружье покажешь?
– Сейчас!
Катя понимала, что нельзя им стоять на улице. Алик на своей «Волге» мог появиться в любую минуту. А еще Ирка могла вырасти из-под земли, как тогда у Змейки, под мостом. Чертова семейка!
Она сходила во двор, укоротила цепь, на которой сидел Мухтар, и провела Пашу в дом. Только там он хватился:
– А предки?
Катя мотнула головой. Все в поле, даже мама и старшая сестра. У Вики роман с трактористом, которого нанял отец, там все серьезно, и она точно допоздна не вернется. К ужину все будут. К ужину, который еще нужно приготовить. Но два часа у Кати еще есть.
– А ружье?
Ружье находилось в сейфе, где ключ, Катя не знала. Да и не до ружья Паше. Достаточно посмотреть ему в глаза, чтобы понять это. Затуманился взгляд, заплясали чертики в его омутах. А ее эти бесенята вовсе не пугали.
Она провела гостя в свою комнату. Там у нее уютно, чисто, кровать идеально заправлена, ни складочки на покрывале, вещи все на местах. Даже на столе нет беспорядка, только тетрадь да ручка. Но Пашу больше интересовал беспорядок, может, потому он и уставился на плакат Жени Белоусова.
– Сколько раз признавалась ему в любви? – спросил он.
– А сколько раз признавался в любви ты?
– Белоусову?
– Ирке.
– Нисколько.
– А мне?
– Признавался. – Паша повернулся к ней и взглядом взял ее в плен.
– Не помню.
– Себе признавался. В том, что люблю тебя.
– Признайся мне.
– Люблю тебя, – кивнул он, положив руки ей на талию.
Как будто танцевать с ней собрался.
– Еще! – Она подалась к Паше, прижалась к нему.
– Я тебя люблю… Только тебя и люблю.
– Еще.
Он кивнул, но губами пошевелил беззвучно. Сначала поцеловал Катю, а потом пошевелил.
Она понимала, что нельзя ей отдаваться во власть соблазна. Если Паша смог уложить ее на лопатки там, у реки, то здесь она потеряет голову и подавно. И все же она расслабилась. И не удивилась, когда Паша уложил ее на кровать. Халат на ней распахивался легко, бюстгальтера не было…
Пашу лихорадило от возбуждения. Это было бы смешно, если бы не было так серьезно. Катя лежала в одном распахнутом настежь халате, ноги разведены, еще чуть-чуть, и…
– Может, не надо? – спросил Паша дрожащим от волнения голосом.
Катя качнула головой. Надо. Вдруг Алик все же посмеет ее наказать. Похитит, завезет в лес… А она уже не девочка… Уж лучше пусть Паша будет первым. Он ее любит, и она от него без ума.
Она закрыла глаза, почувствовав первый толчок. Это была разведка боем, причем неудачная. Но Паша сейчас усилит давление, разовьет успех. Будет немного больно, но Катя готова к этому.
Второй толчок был посильней. Все так же без успеха… Но стекло почему-то лопнуло и посыпалось. И Мухтар во дворе залаял. Распахнув глаза, Катя увидела, как растягивается занавеска. Это камень, влетев через окно, запутался в ней, как рыба в сетях. Запутался и бухнулся на пол.
– Что это? – спросил Паша.
– Не знаю!
Кто-то бросил камень в окно. И сделать это мог только Алик. А Ирка подсказала ему, где находится Катина комната.
Катя поднялась, запахнулась, осторожно подошла к окну. Так и есть, за калиткой стоял Алик, а с ним знакомые ей рожи – бугай и бритоголовый.
Катя открыла окно, выглянула на улицу.
– Я сейчас милицию вызову!
– Хату спалим! – Алик смотрел на нее пьяными глазами.
