— Да ладно тебе. Искандер, кстати, дрался честно, но его ты свалил только потому, что он тебя недооценил. Второй раз это бы не прокатило.
— А зачем тебе быть лучшим в драках? Ты же, как там у вас… айтишник?
— Программист. Дерусь я, папуля, чтобы никогда не повторить историю моего брата Максима, который, хоть и был ещё мал, не смог защитить ни себя, ни мать.
Крыть тут было нечем. Захотелось плакать. Марсель помог мне подняться, и мы побрели в дом.
— Убираться отсюда надо, — вдруг распереживался я. — Сейчас понаедут.
— А я тебе про что?
Пока возвращались, я полюбопытствовал:
— Вы вообще откуда здесь взялись? С неба — в бой. Дядя Вася прислал?
— Ничего хитрого, мы ж готовились. Спровоцировали Рефери на твоё похищение, тебя самого пометили, отследили этот дом, нашли высотку неподалёку, с которой можно стартовать…
— Стоп, стоп, стоп. Как это — меня пометили?
— Искандер — ещё вчера. Когда вёз тебя на мотоцикле. На заднее сиденье был специальным образом установлен «жучок», который прилепился к пройме твоих джинсов. Он и сейчас на тебе.
— Как же его не нашли? Пуговицу, вон, с ходу просекли.
— Ну, во-первых, он излучает не постоянно, а миллисекундными импульсами примерно раз в пять минут, а в главных, я упаковал его в материал, которым покрыт их контейнер. Оторвал кусочек ради дела. Идеальная маскировка, никакой сканер не увидит.
— Как сложно…
— Был вариант и проще. Я рассказал тебе про запасной. А в качестве основного мы следили за перемещением телефона, который тебе отдал Искандер.
Я засмеялся.
— Вот это действительно просто. И как же вы спровоцировали Рефери?
— Разослали по трём адресам сканы обратной стороны фотографии. Лично ему и в обе корпорации.
— А что, он клюнул…
Все наши были в холле. И не наши тоже — это про Викторину. Раненых не трогали, не двигали, чтоб им не навредить. Сами виноваты: если б не вывели из строя единственного на весь дом врача, уже получили бы первую помощь.
Юлия, завёрнутая в простыню, лежала на диване. Бледная, с подступающей желтизной. Увидев меня — засветилась, как лампочка. Тоже волновалась, видать.
Викторина сидела на полу возле печи, пристёгнутая к дверце наручниками. Ага, для неё железки нашлись! Хотя в доме, на беду хозяина, их не было. Наверное, Миша одолжил, всё-таки аттестованный опер.
Так, разбираемся в порядке срочности, а не значимости… Я спросил Брежнева:
— Сколько у нас времени?
— Лично я никуда не сообщал о произошедшей в этом доме, кхм, разборке двух бандитских кланов. — Он молодецки мне подмигнул. — А если кто-то просигналит, с поста номер один тут же перезвонят на мой номер. Пока не звонили.
— Что с транспортом?
— Искандер побежал за машиной. Поедет через главный въезд, где шлагбаум. Оттуда должны позвонить, чтобы пропустили. Вот он ответит на звонок. — Миша показал на вахтенного охранника, когда-то стоявшего при входе. Тот был жив и цел, везунчик.
— Выстрелы они что, не слышали?
— Привыкли. Люди Рефери с позволения хозяина часто баловались во дворе.
Всё, со срочным было покончено. Теперь — главное. Я подсел к Юле, погладил её сквозь простыню… и внезапно обнаружил, что она до сих пор раздета! Даже без белья!
— Кто её сюда принёс? — бросил я в пространство.
— Я, — откликнулся Марик.
— Найти ей одежду нельзя было?
— Где? — едко осведомился он. — И когда? У нас тут, знаешь, мозги были заняты, как пулю не словить.
— У неё могли спросить, где одежда, — показал я на Викторину.
— Спросили. Вместо ответа она набросилась на меня с секционным ножом. Вот с этим. — Марик показал на барную стойку. Там лежал устрашающих размеров хирургический инструмент.
Я взял нож в руку, примерился к нему. Качественная вещь… Потом посмотрел на сидящую на полу Вику. Предстояло неприятное дело, — не дело даже, а мерзость, как случайно раскушенного червяка выплюнуть вместе с яблоком. Но — никуда не денешься…
— Пойду, поговорю с ней. У кого ключи от «браслетов»?
Ключи были у Марика. Я взял их и прошагал к печке. Вика посмотрела на меня ненавидящим взглядом и отвернулась.
— Девочка, это было семнадцать лет назад, но я всё-таки спрошу. Ты зачем донесла бандитам на мою жену?
Я боялся, что она откажется говорить, и тогда придётся принимать непопулярные силовые меры. Нет, она ответила:
— Чтобы Марик остался один, без семьи.
— Ну, тогда ты просчиталась. Теперь у него полноценная семья, зато у тебя её больше нет.
— У меня дочь! — задохнулась она от ярости.
— Нет у тебя больше дочери. У Марины появился отец и дед, а вот мать потеряла на неё свои материнские права.
— Не тебе решать!
— Само собой. Но и не тебе. Марина, узнав всю историю целиком, без твоей цензуры, приняла правильное решение.
Я одновременно и блефовал, и был уверен в каждом произносимом слове. Хотелось сделать этой гадюке побольнее, и у меня получалось. Однако объясняться с ней совершенно не было времени.
Я отстегнул «браслеты» и сказал ей:
— Раздевайся.
Она встала, разминая запястья.
— Это с какой ещё стати?
— Вот с такой.
Я взял её одной рукой за горло, чуть приподнял и пришпилил к печке, второй принялся расстёгивать чистенький голубой халатик. Как она умудрилась не посадить ни одного кровавого пятнышка? Процедурная сестра, блин… Глаза у неё полезли из глазниц, она прохрипела:
— Я сама…
Сама так сама. Чтоб дама вела себя осмотрительно, я вынул из-за ремня прихваченный на всякий случай секционный нож и показал ей — со значением.
— Мне уже приходилось убивать женщин, — сообщил ей на всякий случай, чтоб была в курсе.
— Раздеваться при всех? — уточнила она в панике.
— Повернись спиной, если хочешь. Хотя, кому твои прелести интересны? Рудаков клюнул, ну так его, я думаю, больше коллекция увлекала. Нам нужна одежда, а больше с тебя взять нечего, пустое место.
Халат она скинула быстро, тогда я скомандовал:
— Блузку и джинсы. Трусы с лифчиком можешь оставить.
Про женщин я не наврал, были у меня такие эпизоды. В Чечне. Бандитская вдова, потерявшая мужа в боях с «федералами» (как нас тогда называла свободная от совести пресса), продавала мальчишкам-солдатикам отравленный самогон. Добавляла в бутыли сок черемицы. Поймать её было трудно, покупатели загибались без шансов, а она каждый раз меняла блокпосты. Но когда целое отделение умерло в мучениях, я всё-таки её выследил и заставил выпить то пойло, которым она травила ребят. Силой влил в глотку… Это первый случай. Её имя и фамилию я до сих пор помню. Со вторым случаем проще: поймали снайпершу, бывшую биатлонистку из Литвы. Литовок, по негласному уговору, в плен не брали. Бросили жребий, выпало мне. Я исполнил приговор. Всё. Имя-фамилию её не спрашивал, плевать было.
