Когда Вика закончила, снова потянувшись к бутылке, я ударил её по руке («Не части, дурёха!») и спросил:
— Ты что обычно посещаешь? Бассейн, фитнес, массаж? Ещё что-нибудь этакое?
— Массаж, — удивилась она. — По средам.
— А где второй ключ?
— Какой второй?
— От «чёрного хода». Один висит перед дверью, я его видел, ты про него говорила. Но к любому замку дают несколько ключей. Ты, конечно, после того зверства, что учинил с тобой Радик, нашла запасной и носила его с собой, ведь так? Втайне от отца.
— Ну… носила.
— Давай его сюда.
Ключ она вытащила из жакета на вешалке. Вероятно, с некоторых пор не ходила на крышу раздетой. Этот ключ я аккуратно опустил в полиэтиленовый пакетик (рулончик предусмотрительно взял с собой из машины), после чего передал Рудакову.
— Пусть эксперты проверят, делали с него слепок или нет.
— Зачем?
— Чтоб знать, существует в природе лишний ключ от «чёрного хода», или моя интуиция даёт сбой. С момента убийства Вика им не пользовалась, следы могли сохраниться.
— Да я про другое…
Рудаков с сомнением покачал головой. Его можно было понять: вот два преступника, которых видели, вот путь, которым они попали на место преступления, — через обычный вход, причём с помощью жертвы. Зачем плодить новые сущности? Однако нестыковки буквально кололи глаза, да и откровения Вики он слышал своими ушами.
— Сергей, вы сказали, что с орудием убийства чушь какая-то. Трудно не согласиться, — неохотно признал он. — Теперь — непонятки со способом проникновения. Правда, скопировать ключ мало, нужно было ещё знать код… Но вы правы, с какой стороны ни думай об этом деле, упираешься в чушь, — он сердито рубанул воздух рукой. — Есть ощущение, что здесь произошло не одно, а два преступления. Разных, но совпавших по времени.
Три, подумал я. Не два, дружок, а три.
Если расставить эпизоды по порядку, получится так. Изъятие некоего предмета из кишечника жертвы — раз; слишком уж театральное убийство жертвы — два; вынос коллекции — три. Каждое из этих действий не требовало двух других. Допрос под спецсредствами — в качестве средства получить информацию — мог потребоваться для каждого из них. Но три преступления подразумевают три мотива…
Ничего этого я Рудакову не сказал. Паззл не складывался.
— Это ведь ты обнаружил тело, — напомнил я ему.
— Ну я. Вы читали мой рапорт?
Рапорт, само собой, я читал. В пятницу 18-го, в 23:43, с телефона Франкенштейна Рудакову пришло sms: «Умираю приезжай немедленно может успеем проститься». Он тут же перезвонил: трубку сняли и голос Радика промычал что-то нечленораздельное. Рудаков сорвался с места (он был в этот момент дома) и примчался сюда. Обнаружил труп и разгромленный лофт. Мобильник был зажат в руке трупа. Оператор связи подтвердил: sms было послано именно отсюда, кроме того, текст остался в обоих мобильниках. Рудаков вызвал «скорую» и подмогу — вот, собственно, всё.
— Эсэмэску набрал, конечно, кто-то из незваных гостей. Как ты у Радика был записан в телефоне?
— Игорь.
— Тогда вопрос, почему тебе? Что, наугад взяли из адресной книги и попали не просто на следака, а на «важняка»? Не верю. Ты думал об этом?
— Понятно, что кто-то из злодеев меня знает. Скорее всего, только заочно. Хотя, может, и кто-то из моих клиентов. Не сбрасываю также и худший вариант, то есть участие кого-то из сотрудников. Честно говоря, общаться с людьми теперь стало сложнее, примериваю на каждого это дерьмо… Вопрос, Сергей, не «почему мне», а вообще — зачем позвали полицию?
— Запись «Игорь» в телефонной книге не скажет для постороннего глаза ничего. Это был не заочный злодей, и не твой клиент, даже не надейся. Он точно знал, кому звонит. Это свой, Игорь. Кто-то рядом. Надо вычислять героя. Ну а вопрос «зачем»… Из гордыни, по приколу, чтобы усложнить следствие, чтобы похвастаться, из желания скорее предъявить результаты своего труда и, кстати, пронаблюдать (я показал на окна), из возможности насолить заодно и тебе. В конце концов, из тупого пижонства. Выбирай ответ.
— Да понимаю я, что сука рядом, — сказал Рудаков с досадой. — Цепляюсь за удобные варианты…
— Я в туалет, — капризно заявила Вика и удалилась. Я с сомнением посмотрел на её гуляющую туда-сюда попку, решая, воспрепятствовать или нет, однако принять решение не успел.
Позвонил Ортис. К сожалению, при Рудакове. Не хотел я раньше времени, не разобравшись, информировать начальство о наших с Витей находках в морге, но уж так получилось.
Он позвонил мне на правильный телефон.
Мы с Витей, по его умному предложению, купили мне возле метро «Каширская» этот аппарат. Две тысячи. Витя сказал, он хоть и дешёвый, но почти всё умеет, а главное, принимает сообщения с фотографиями. Знаю я эти, которые «всё умеют», бежал от них долгие годы. У них же кнопок нет, кроме одной — включить и выключить. Как без кнопок управляться? Витя показал: на экране нарисованы картинки, это и есть кнопки, в которые нужно тыкать пальцем. Палец вместо мышки на компьютере, вот такая хитрость. Оказалось, несложно, зря я столько лет стеснялся пойти к Марику в ученики.
Ортис сказал, что нашёл эксперта, работавшего по безродному трупу возле Большого Чертановского пруда. К следователю, возбудившему дело в связи со скорбной находкой, он, по моему совету, не совался, эксперта вполне хватило. Так что фотографии трупа у нас теперь есть.
— Внимание, сейчас я вам их скину, — предупредил он меня. — Готовы морально?
— Всегда готов, как пионер.
— Ловите!
Телефон в моей руке тренькнул: сообщение, типа, доставлено. Я ткнул в картинку, как учили, ткнул в появившуюся строчку… а дальше что-то застряло. Никакого трупа я не видел, и где найти фотки, не понимал. От моих движений пальцем на экране раз за разом возникала какая-то фигня. «Ну как? Ну что?» — квакала трубка голосом капитана Ортиса.
Рудаков с интересом следил за этими манипуляциями, потом спросил:
— Там Витя? (Я кивнул.) Дадите мне его, когда закончите?
— Никогда не закончу. Где эти чёртовы фотографии?
— Разрешите, помогу.
Через пару секунд всё было налажено: экран украсил малоаппетитный портрет. Рудаков сдвинул его пальцем, заменив другим, более отвратным, ещё раз сдвинул, пробормотав: «Захватывающе…». Затем поднёс трубку к уху:
— Витюша, ты где? (Выслушал ответ.) Хватит балдой трясти, бегом ко мне!
Возвращая мне телефон, Рудаков кинул в сердцах:
— Теперь ясно, почему Ортиса не найти. Он у вас на побегушках. Объясните, что всё это значит? — Постучал ногтем по экрану.
В качестве гонорара за помощь я поведал ему, кто на фото, и какое отношение к изуродованному покойнику имеет доктор Франковский. Всё равно когда-нибудь пришлось бы с Игорем откровенничать. Сейчас так сейчас. Кроме того, был в этом и смысл: вдруг Рудаков опознает жертву? Всякое в нашей практике бывает. Труп-то неслучайный, судя по поведению Радика.
