Книга Старый пёс, страница 24. Автор книги Александр Щеголев

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Старый пёс»

Cтраница 24

Майор даже сбился на «вы» от чувства ответственности. И наконец-то стало понятно, почему Миша Брежнев со своей командой привлекли меня к делу. А то я всё голову ломал. Осталось понять, почему Рудаков был против. Спросить у майора? Хотя знаю, что он скажет: потому что Игорь, извиняюсь, дурак, соперника почуял, не умеет конкурировать… А мне кажется, в случае с Рудаковым что-то другое, не настолько примитивное. Никогда не был Игорь дураком, и вряд ли стал им в начальниках, хотя, конечно, кресло сильно натирает мозг.

Вспомнил я про Рудакова и подумал: а ведь правда, что-то с моим «учеником» не так. И минувшие семнадцать лет тут ни при чём. Слишком он напряжён. Придётся и с этим разбираться, но потом, потом, позже…

Миша давно поглядывал на часы. Однако оставалась ещё одна непонятка.

— Ты давеча упоминал про своего шефа. Кто он? — спросил я его. И, пока он не ответил, уточнил: — Я про настоящего.

— В смысле? — осторожно произнёс он.

— В смысле, что вряд ли этот человек — твой куратор. Думаю, именно шеф. Тридцатого отдела в МУРе, конечно, нет. Как и Тридцать первого. Мне тут Васин объяснил: это шутка юмора у вас, горькая шутка. Народ вписывает в Тридцатый всех совместителей от всех «соседей».

А у Петровки ой как много «соседей». Вот я и спрашиваю, откуда ты, Миша? Из Конторы, следишь за порядком среди «убойщиков»?

— Фу, как по́шло. «Из Конторы». Скажите уж прямо… скажи — ты из ФСБ, дружок. Твой Рудаков, кстати, так про меня и думает. Нет у вас с ним чувства вкуса.

— А у вас, товарищ мильцанер, нет чувства меры. Сколько можно вола передо мной крутить?

— Я совсем из другой «конторы», Сергей. Мы сейчас закруглимся с разговором, а где и кому я служу, тебе мой шеф объяснит при встрече, если посчитает нужным.

— При встрече?

— Начальство желает тебя лицезреть, подполковник. Сегодня же. Встречаетесь в девятнадцать тридцать в Александровском саду у памятника Александру Первому.

— Вот, значит, зачем наше с тобой свидание в кондитерской… Но в Александровском нет никакого памятника!

— Сейчас есть, легко найдешь. К тебе подойдут.

— Под стенами Кремля — о как романтично… Слушайте, господа из красного кирпича, если у нас с вами зреет любовь, снимите с меня наблюдение. Вчера бандиты за мной ездили, сегодня, судя по этому приглашению — вы. Достали, ей-богу.

Миша натурально удивился:

— Какое наблюдение?

— До кладбища я был свободен, как птица, но на кладбище меня приняли и повели. Могу назвать номера «резины» и приметы «нечётников». А хочешь, сфоткаю их и в газете опубликую?

Миша покраснел. Хороший знак, сохранилось в человеке хоть что-то здоровое.

— Я был против, — быстро сказал он. — Чистая перестраховка.

— Так мы пришли к согласию?

— Отзовём, — заверил меня опер и достал мобильник. — Прямо сейчас.

Пока он распоряжался, у меня по случаю родился экспромт:

— Плохо жить врунишке, офицеру Мишке, бьёт его по роже пенсионер Серёжа…

…Про заколотую Аллу Льдову мы, словно договорившись, не вспоминали. И тем более не поминали её. Не в кондитерской же, разливая принесённую с собой водку по кофейным чашечкам. Не под разговоры об убийцах, запросто разгуливающих по Москве.

Последние её слова, в которых она чуть приоткрыла свои чувства в отношении меня, очень больно ранили. Потому что мне нечем было ей ответить, и она умерла, зная это.

* * *

Центральное Бюро судмедэкспертиз, Торный проезд, массивный угловой дом, протяжённый по обеим координатам. Сбоку — шлагбаум, внутри территории — комплекс зданий пожиже. То самое место, где я когда-то попрощался с Леной и Максимом. Но это было в прошлой жизни, так что — отставить нюни! Рабочим шагом пройти сквозь проходную Морфологического корпуса…

Прикрывал меня своей ксивой Витя Ортис, мы явились сюда вдвоём. Плюс Миша Брежнев организовал официальный звонок, чтобы профессора Чухова А. В. (меня), как важного консультанта, приняли без заусениц. Так-то, вообще, заведение это режимное. Оттого и странна та лёгкость, с которой вор проник в морг, никем не остановленный, вскрыл кабинет Франкенштейна и почистил его компьютер.

Моргов, то бишь отделений танатологии, здесь было много, и все они ютились в этом большом здании, именуемом «строение Б». Входя, я задержался на проходной. Спросил у пожилого цирика, пропускал ли он сегодня кого-нибудь, кого видел впервые.

— Меня уже опрашивали, — ответил он со сдержанным достоинством. — Многие ходют, всех не запомнишь. А доку́мент я всегда требую и чин по чину записываю.

— Журнал разрешите поглядеть?

— Журнал изъяли, товарищ… э-э…

— Подполковник, — подсказал Ортис.

Служивый кивнул мне:

— А поглядеть — токмо с разрешения начкара.

Когда отошли, Витя шепнул:

— Здесь же камеры висят, чего на дедулю наседать?

— Мне плевать, что он расскажет, — объяснил я. — Надо было посмотреть, честный он по жизни или врёт. Я посмотрел. Дедуля чистый, Витя.

— Эх, хотел бы я, как вы, иметь такой рентген… — пробормотал мой напарник с завистью.

Покойный Франкенштейн возглавлял Отдел судебно-медицинского исследования трупов, под его руководящей десницей находились все отделения танатологии в этом здании. Соответственно, и кабинет имел подобающий, согласно статуса. Был кабинет душен (окна закрыты), не убран, с явными следами шмона; мёртвое было помещение, если можно так выразиться. Он пустовал, преемник сюда ещё не вселился.

Мы вошли в сопровождении врача Юлии Беленькой, заведующей танатологическим отделением №… а впрочем, это неважно, другое важно: она, как сказали, и должна была стать преемником убитого завотдела, типа, решение по ней принято.

А ещё, по словам Льдовой, именно этот судмедэксперт осматривал вскрытую могилу моей Леночки и сделал вывод о взятии биоматериала…

— Пока осмотримся, — сказал я Беленькой с нажимом.

— Не буду вам мешать, товарищи офицеры, — ответила она с лёгкой иронией и удалилась, показав изящную спину.

Пока Витя осматривал комп, я прошёлся по комнате, выдвигая ящики, раскрывая дверцы. Заглянул под шкаф, за мягкое кресло для посетителей, под подоконник. Вынул из кармана стальную линейку 15 мм (всегда имею в своей разгрузке) и прошёлся по щелям между плинтусами и полом. Понятно, что место было осмотрено сразу после убийства Радика, но… В результате единственную и важную находку обнаружил на его рабочем столе. Вещица лежала, вернее стояла в открытую, искать не надо.

Фотография внучки Марины в рамке.

Я вынул карточку, перевернул. Сзади было начертано:

«Твоя, всегда твоя, лично и персонально твоя внучка (зачёркнуто) птичка в клетке, которая, вот сюрприз, научилась летать».

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация