— Ты чего расшумелся? — спросил Миша.
— Засаду чую, — ответил я кратко. И Миша отстал: уважает чуйку, особенно мою.
Бочек у меня было много: восемь наполнены землёй, в них я выращивал кабачки, четыре стояли по углам большого дома (собирали дождевую воду) и две — у бани. Те, которые с землёй и кабачками, мы просто перетащили на раз-два и расположили вокруг времянки, закрыв прорехи между машинами. Земля в бочках плотная, пуля из «калаша» не должна пробить. Те, которые с водой, сначала опрокинули, пустыми закатили на оставшиеся места и заполнили песком (эта куча у меня уже несколько лет мокла, не помню, зачем я её покупал, в неё вечно гадили бродячие собаки и кошки). Всё было сделано быстро и слаженно: семь мужиков в команде, и каждый умеет работать.
Наблюдатели, я думаю, не успели сообразить, чем мы занимаемся, а когда сообразили, их бригадиры принялись докладывать наверх, ждать высочайших решений…
Между тем, некое подобие крепости было уже построено.
— В дом не заходим, все во времянку!
Там, не теряя ни секунды, я откопал и вскрыл кессон.
Мой маленький схрон, он же — большой тайник. Слава богу, его не нашли при обыске.
В кессоне я хранил оружие.
— Интересное кино, — сказал ошарашенный Брежнев.
— Обалдайс! — почти хором воскликнули Васин с Жемчуговым.
— Массаракш, — непонятно выругался Ортис.
Я их понимал. С виду — настоящий арсенал.
— Откуда? — спросил Миша.
— Я слишком часто бывал на войне, там стал параноиком. И слишком мутные оттуда потянулись знакомства. Лучше вам всем не знать.
— Ответ убедительный, — согласился Миша.
«Разбирайте, кому что нравится», — хотел было сказать я, но тут заметил кое-что такое, чего я в кессон не закладывал…
Задвинутый глубоко назад — так, что не сразу увидишь, — лежал здесь «чемодан». Он же фельдъегерский контейнер. С глубочайшим изумлением, на миг потеряв связь с реальностью, смотрел я на этот продукт высоких технологий.
— Я его сюда спрятал, — послышался голос Марика. — После того, как они твой участок обшмонали, перетряхнули и убрались. Решил — надёжнее места нет. И, кстати, «лимонками» мы с Искандером здесь же прибарахлились.
— Извините, — зачем-то сказал Искандер.
Всё стало ясно: и какого рожна мы сюда пёрлись, и почему попали в засаду. Паззл сложился.
Оставалось неясным последнее: чего, собственно, хочет Марсель?
Именно в этот драматический момент сосед дядя Витя и побежал с топором на обидчиков, которым элитное яблоко показалось кислым, а те, защищаясь, открыли пальбу.
Засада была раскрыта. Бойцы, прятавшиеся по соседям и запугавшие их до смерти, выдвинулись в нашу сторону. Хотя какие бойцы из бандюков, только слово святое пачкать. Опера выхватили свои табельные, однако я остановил их. Схватил новенькую «ксюху», лежавшую в кессоне поверх всего, воткнул магазин, дослал патрон, высунулся над бочкой и стрелял до тех пор, пока рог не опустел. Вариант психической атаки.
Они мгновенно залегли, а когда я закончил, рванули назад. Не ожидали, видать, такой огневой мощи в занюханной деревеньке.
Знали бы, что, кроме АК, у меня есть пулемёт Калашникова, СВД и запасец гранат, сразу бы обделались. Ну а если б прознали, что в комплекте ко всему перечисленному имеются «ночники», то бишь прицелы ночного видения, ещё и маму бы позвали…
Таким вот макаром война пришла уже непосредственно в мой дом.
* * *
Марик с Ортисом, вытащив «чемодан» и раскрыв его, как книгу, чего-то там с ним химичили, торопясь и переругиваясь. Цифровой ключ торчал из гнезда возле ручки. Внутри устройства обнаружился небольшой экран и даже клавиатура. Устроил я их в самом безопасном месте времянки: с одной стороны печка-буржуйка, с трёх других сторон — стальные стены.
Сбоку из «чемодана» вылезала телескопическая антенна с симпатичной тарелочкой у основания. По словам Марика — для связи со спутником. С каким спутником, зачем, я не вдавался. Что-то у ребят не получалось, это было главным. А наше дело было — оберегать их и давать спокойно работать.
Я не сразу разобрался, кто нас окружил и кто явился по нашу душу. Пока разбирался, бой местного значения разгорелся не на шутку. Васин обнаружил СВД и вспыхнул, ну чисто солнце.
— Весло… — произнёс он с неподдельной нежностью.
— Владеешь? — спросил я его.
— А то! Учился на снайпера.
— Воевал?
— Во Второй, когда Грозный брали.
Я отправил его на крышу дома. СВД была с инфракрасной оптикой, с пламегасителем. Вещщщь!!! «Стреляй, только когда огонь с их стороны, а то засекут и снимут». «Не учите учёного», — проворчал он. «И личная просьба, — сказал я. — Бей на поражение, а не на уничтожение. Нам не нужны их смерти». «Понял, командир», — шутливо взял он под несуществующий козырёк и ловко полез на крышу. Мне даже захотелось с ним поменяться, но…
Моё дело было — пулемёт. Из присутствующих только я имел соответствующий опыт.
Да и секреты моей времянки только мне были известны. Задние и боковые стены я в своё время сделал из той же стали, что и кессон. Как чувствовал, что когда-нибудь воевать придётся. Обшил досками и гипсокартоном, чтоб в глаза не бросалось. В задней стене устроил окно в виде сдвигающейся шторки — на самом деле, узкая бойница, а не окно. А в крыше — люк на петлях, как в танке.
Вот и открыл я эту бойницу, и люк открыл, подставив стол. Прыгал с пулемётом туда и обратно, стреляя попеременно с двух точек.
Остальные мои бойцы разобрали более привычное оружие — «калаши» и гранаты.
Ох и наделали шума эти гранаты, пока не закончились! У бандюков настоящая паника началась. Ещё бы пяток — свинтили бы на фиг, зуб даю.
Вообще, трудно это описать, как и любую перестрелку. Хаос, пороховой дым да мат столбом. И в ушах вата. Всё быстро, реактивно, и при том страшно медленно, как в киселе.
Вряд ли нападавшие ожидали серьёзного сопротивления. Три опера с их жалкими табельными пукалками, два неубедительных юнца, компьютерщик и старик. Численное превосходство — раза в четыре, а если считать только оперов — то раз в десять. Огневое превосходство (как им казалось) стремится к бесконечности.
А у меня — кессон с арсеналом. А у меня «ночники», которых хватило почти на всех (Марика с Ортисом вычёркиваем).
Именно в ИФК-монокуляр я и разглядел шевроны на рукавах их курток…
Охранное агентство «Верность»!
Давно было ясно, что контора эта из числа сумрачных, имеющих развитую теневую сторону. Такие всегда были, есть и будут. Часть их сотрудников — обычные охранники, занимавшиеся рутиной, слыхом ничего не слыхивавшие и глазом ничего не видевшие. Но другая часть — чёрная гвардия, получавшая раз в пять больше (плюс премии) и готовая выполнять любую работу. Любую — без исключений. Как сейчас, с нами.
