Эрик поднял с земли камушек и принялся чертить им на валуне, на котором они сидели. На лице застыло выражение покорной скуки. Он знал, что должен перетерпеть этот разговор, но знал и то, что разговор этот ничего не изменит. Как и все предыдущие.
– Какая игра? “Поле боя”? Мне нравится.
– Тебе не кажется, что она чуток чересчур жестокая?
– Ну да. Но я же воюю, а войны – это жестоко. Так что нормально.
– Неужели не надоедает? Вот эти парни, которые без конца убивают друг друга. Ты без конца погибаешь.
– Может быть. Но вообще-то нет, не сказал бы. Я погибаю, потому что еще не очень-то хорошо играю. Если наловчиться, тебя не убьют. Сможешь убивать всех остальных, а сам останешься в живых.
– И ты не расстраиваешься, когда все эти парни тебя приканчивают? – спросил Сергей.
– Да нет же, пап! Я же говорю – я не надолго умираю. Я воскресаю и снова иду в бой.
Воскрешение – до чего популярная идея, однако, подумал Сергей.
– И во всех других играх тоже так происходит?
– Что? Воскресают? Почти всегда. В Skyrim, когда меня кто-то убивает – робот-стражник, или дракон, или даже жена, – я просто делаю рестарт, и игра продолжается с момента, когда я последний раз сохранялся. И продолжить можно с любой точки, даже если меня наполовину слопал дракон.
Эрик почуял, что отцу и вправду интересно, и стал входить в раж. Он даже вскочил, чтобы смотреть ему прямо в лицо.
– В “Покемоне”, если ты в сражении потерял сознание, то просто отправляешься в Покемон-центр подлечиться. Понимаешь, да?
Сергей кивнул.
Эрик улыбнулся и продолжал.
– А в Destiny воскрешения странные. Там, когда умираешь, твой Призрак, такой чувак, инопланетный робот, собирает твои частички и медленно возвращает тебя к жизни, пока ты наблюдаешь за всем этим через камеру смерти, что-то вроде парящих в воздухе глаз.
– Ты знаешь, я вообще-то работал над кое-чем в том же духе, – сказал Сергей.
– Да, над “Виртуальной могилой”, – ответил Эрик. – Приложение, которое позволит умершим разговаривать. Мама мне рассказала.
– Да?
– Ага. Звучит диковато. Но может получиться довольно круто.
Сергей улыбнулся и потрепал Эрика по плечу.
Смеркалось. Облака над океаном окрасились в пыльно-розовый цвет.
– Пора обратно, – сказал Сергей.
До машины оставалось каких-то тридцать метров, как вдруг они увидели олениху. Она стояла на полянке между двумя березами и внимательно и спокойно смотрела на них.
– Как жаль, что у нас нет еды, – посетовал Сергей.
Эрик достал из кармана пригоршню мини-морковок разной степени свежести.
– Интересно, в них все еще уйма витаминов А и С? – задумчиво произнес Сергей.
Эрик бросил оленихе несколько штук. Она отпрянула.
– Не кидай! Надо протянуть, – сказал Сергей.
Эрик сделал несколько шагов вперед и как можно дальше вытянул руку.
Олениха отвернулась и поскакала обратно в лес.
– Ей не близка идея моркови, – констатировал Эрик.
У Сергея сердце сжалось от переполнявших его нежности, тревоги и вины. Но разве не из этого состоит родительская любовь?
– У тебя есть время зайти домой? – спросил Эрик уже в машине. – Я бы показал тебе, как работают камеры смерти, и еще всякое.
– Конечно, – ответил Сергей.
Он поиграет с Эриком, потом вернется домой и разошлет резюме во все заранее отмеченные банки и ответит на все запросы из LinkedIn. И сегодня же, после того как они посмотрят этот идиотский фильм, он наконец-то поведет себя по-мужски и займется любовью с Хелен.
Когда подъехали к дому, уже почти совсем стемнело. Первым делом Сергей увидел Викину машину, припаркованную в сантиметре от двери в гараж. Вика никогда не притормаживала на подъездной дорожке. Она гордилась своими точными, идеально вписанными поворотами.
– Прости, Эрик, – произнес Сергей. – Пожалуй, лучше мы как-нибудь в другой раз глянем на твои игры.
Эрик постарался скрыть разочарование, изобразив товарищеское всепонимание.
– Само собой, пап. Или ты можешь установить у себя приставку, и тогда мы сможем играть друг с другом.
– Я подумаю об этом, – пообещал Сергей.
Он подождал, пока Эрик войдет в дом, и уже стал трогаться, как вдруг дверь шумно распахнулась, на крыльцо выскочила Вика и ринулась к машине. Босиком.
Сергей остановился и опустил окно.
– Что такое? – спросил он, надеясь, что голос не дрогнул.
– Можешь выйти на секунду? – спросила Вика.
Сергей вылез из машины, готовясь к явно очень малоприятному разговору.
Но Вика молчала. Просто стояла на дорожке в своих дурацких слишком обтягивающих леггинсах, босые ноги утопали в гравии. И этот голодный, просительный взгляд, которого он не видел так давно, что потребовалось какое-то время, чтобы его узнать.
– Хочешь, чтобы я зашел? – спросил он.
Она кивнула и заплакала.
Последняя глава
Сергей поморщился при виде Викиного дурацкого эмодзи и сверил время перед тем, как убрать телефон в карман джинсов. У него еще часа четыре, потом надо двигаться в сторону Вильямсбурга, на отвальную вечеринку Вадика. Он позвонил две недели назад и сказал, что переезжает в Сингапур. У Сергея чуть сердце не выпрыгнуло от радости, когда он услышал в трубке голос Вадика, но потом подумал про них с Викой, и радость превратилась в боль и бешенство. Они встретились пропустить стаканчик, обсудили “Виртуальную могилу”, Регинино решение усыновить ребенка (это как вообще?!) и планы Вадика. Оба старательно избегали говорить о Вике. Оказалось, планов у Вадика толком нет. Хедхантер предложил ему двухлетний заокеанский контракт, и Вадик ухватился за эту возможность. В Сингапуре!
– Может, оно и к лучшему, – сказал Сергей Вике, вернувшись домой.
Так лучше и для Вадика, и для их дружбы. Может, им как раз и нужно побыть на расстоянии, чтобы сохранить отношения. Вика согласно кивала.
Сергей дернулся от треньканья велосипедного звонка. Он шел по узкой Ист-Найнт-стрит к Геббельсу. Хотя они с Викой снова вместе, Геббельса кормить все равно надо, а иногда еще и оставаться с ним на ночь. Сергей гадал, будет ли скучать по коту. Хозяин возвращался через две недели. Точно будет скучать по квартире, по собственной комнате, по возможности побыть наедине с собой. Мысль о собственной комнате поддерживала Сергея в непростом процессе примирения с Викой. Когда они в очередной раз бурно ссорились и орали друг на друга, он напоминал себе, что всего в получасе езды у него есть темное, тихое, попахивающее котами убежище.
