«В милиции придется рассказать, где мы его сначала
обнаружили», – мысленно закончила я. Представляю, что за слухи пойдут по
округе, когда об этом узнают. Но, главное, конечно, не это. Остается еще очень
много вопросов. Кто и по какой причине убил Ирину? Связать ее убийство с
гибелью брата весьма затруднительно, раз его предполагаемый убийца покоится на
кладбище. Но ведь кому-то понадобилось перепрятать труп? Зачем? Логичнее
связать смерть Ирины с убийством Витькиного дружка…
– Софья, – обратилась я к Рудневой. – Я так
поняла, Ирина вам доверяла. Когда вы виделись с ней в последний раз?
– В пятницу она из деревни приехала, то есть Валера ее
утром привез. Она мне позвонила, я пришла…
– О чем вы говорили, можете вспомнить?
– Об убийстве, конечно. Кольку Сысоева возле вашего
дома убитым нашли.
– Он к ней приезжал?
– Да. Витька его прислал. Слушайте, я ей слово дала,
что никому не скажу, – жалобно произнесла Софья.
– Если вы будете молчать, как милиция найдет настоящего
убийцу?
– Витька ее задушил, он Ирину сколько раз бил, а тут,
видно, не рассчитал, схватил за горло и…
– А если все-таки не он, а кто-то другой?
– Кто?
– Тот, кто убил Витькиного дружка, этого… Кольку
Сысоева. Так что она вам рассказала?
– Я вам уже говорила, Витька в музей ходил, узнавал про
Яшку. Позвонил ей и велел покупать дом. А вы дом продавать не хотели, да еще в
деревне появились. Она боялась, что вы ее узнаете, вот и решила: надо что-то
такое придумать, чтобы вы уехали. И дом согласились продать.
– Записку она нам подбросила? – задала я вопрос,
Софья неуверенно кивнула.
– Вы ничего плохого не подумайте, она только хотела,
чтобы вы уехали. Ну, и предупредить…
– О чем?
– О доме. Что там все неспроста. Я же говорю, Ирина на
этой мысли зациклилась. Витька ей звонил то и дело, велел в город возвращаться.
Но она ехать не хотела, а, чтобы он отстал, сказала, что за вами приглядывает.
И про записку тоже сообщила. Вот он Кольку и прислал.
– Зачем?
– Чтоб напугать вас как следует, – смутилась
Софья.
– А пугать нас Ирина вместе с ним отправилась?
– Нет. Она и ему в дом соваться не советовала. Вызовут,
говорила, милицию, и нам все это боком выйдет. Но он все равно пошел, а утром
его возле дома нашли с пробитой головой. Ирина решила, что это не просто так…
– Конечно, не просто, кто-то его по голове
ударил… – в этом месте я замолчала, наблюдая за Софьей. – Ирина
решила, что это… – Я не успела развить свою мысль, как Софья кивнула:
– Это дом. Чужие туда войти не могут.
– Она в самом деле сумасшедшая, – вздохнула я,
опасаясь и за Женькин рассудок. – Вдруг Ирина что-то скрыла от вас, а эту
глупую историю…
– Не знаю. Вряд ли.
– На следующий день мы видели Ирину у того самого
колодца, где труп нашли. Она за кем-то следила.
– Ничего подобного мне она не рассказывала. Тут как раз
вы позвонили, и она велела вам сказать, что от дома отказывается.
– Почему вдруг?
– Из-за убийства, точнее, из-за записки, которую она
вам подкинула. Будут убийцу искать, и вы про записку непременно сообщите. А там
и про то, что покупатели на дом были. Она видела, как вы к Лаврушину ходили,
значит, уже в курсе, что никакой секретарши у него нет. Ну, в милиции
заинтересуются, выйдут на меня… Сами понимаете, мне это не понравилось, я стала
ей выговаривать, что втравила меня во все это. В общем, поссорились мы. Может,
по этой причине про колодец она мне и не рассказала? Сначала не успела, а
потом… потом мы поссорились, и я ушла.
– Следователь вас спрашивал, когда вы виделись с Ириной
в последний раз? – задала я еще вопрос.
– Конечно.
– О разговоре с ней вы рассказали?
Софья замялась.
– Я сказала, мы просто болтали, обо всем, об убийстве
тоже. И… в общем, я повторила то, что им раньше Ирина сообщила: Колька приехал
на рыбалку, они встретились, он от Витьки привет передал. Вот и все. Сами
подумайте, если бы я сказала, как было… объясняйся с ними потом. И ведь мои
слова уже никто не подтвердит, раз Иры нет… вот и окажется, что я во всем
виновата.
– В чем виноваты? – развела я руками.
– Во всем. Вы же мне звонили, и она моим именем
назвалась. В общем, не стала я ничего говорить.
– Но теперь придется, вы же понимаете?
– Понимаю. Вот я им о нашем разговоре расскажу, а
Витькиным друзьям это не понравится. Вы уедете, а я здесь останусь…
Особенно настаивать я не имела права, раз мы с Женькой о
мертвеце в подвале упорно помалкивали, боясь нагоняя. Но в конце концов мне
удалось уговорить Софью, и мы втроем пошли в милицию. Женька потянула меня за
руку и зашептала в ухо:
– Если мы про подвал расскажем, они ни за что не
поверят, что труп у нас украли. Дураки они, что ли? Скажут, что мы его сами в
колодец… Молчи о мертвеце, Анфиса, молчи, пока вора не найдем.
Я смалодушничала и промолчала. Завидев нас троих в своем
кабинете, следователь сначала поморщился. Но как только речь зашла о пропавшем
брате Ирины, заинтересовался. На этот раз просидели мы у него часа три, ушли с
головной болью, но вполне удовлетворенные. Женька с философским видом заметила,
покидая кабинет:
– Может, теперь его и найдут, – имея в виду
убийцу.
О том, кто он такой, у меня по-прежнему не было ни малейшей
догадки, ясно, что кто-то из местных, но кто? Не было догадок и у Женьки. Одно
хорошо, Задорнова и его жену она вроде бы оставила в покое, по крайней мере
больше о них не заговаривала.
Выйдя на улицу, я предложила Софье подвезти ее до дома. Она
кивнула и устроилась на заднем сиденье машины. Смотрела в окно, то и дело
вздыхая, потом заговорила:
– Они собираются часы предъявить на опознание тете
Мане. Она сейчас у меня. Даже не представляю, как и сказать ей. Вдруг правда
это Вовкины часы? Сначала Ирина, теперь вот он… боюсь я за тетю Маню. Она ведь
верит, что он живой, думает, прячется где-то.
– Ирина ей о своих подозрениях не говорила?
