Но дядя Миша вдруг замолчал, потом пнул ногой что-то и
буркнул:
– Тут мешок какой-то.
– Мешок? – Женька так перегнулась через сруб, что
едва не свалилась.
– Ага.
– Пустой?
– Что-то в нем есть. Видно, мусор выкинули. Чего-то
твердое… и круглое, вроде мячика.
– Так вы посмотрите.
– Посмотрю, только развяжу тесемки.
С тесемками он возился долго, Женька изнывала от
любопытства, то и дело спрашивая:
– Ну, что?
– Сейчас, сейчас.
Тут дядя Миша ойкнул, а вслед за этим рухнул в обморок, то
есть упасть в буквальном смысле он не мог, размеры колодца этого не позволяли,
а примостился в уголке, вытянув ноги, и более на наши вопли не отвечал.
– Дядя Миша! – голосила Женька. – Да что ж
такое…
– Беги к Ромке, – тряхнув ее за плечи, велела
я. – Скажи, дядя Миша в колодец провалился.
Женька бросилась к дому, вопя во все горло:
– Рома!
А я взывала:
– Дядя Миша, родненький, да что с вами?
Женькин вопль стих, вскоре кусты затрещали, и я увидела мужа,
за ним трусила подруга.
– Где дед? – испуганно спросил Ромка.
– Там, – ткнула я пальцем вниз. – Рома, нужно
его как-то поднять.
Увидев веревку, муж чертыхнулся:
– Чего его туда понесло? Опять ваши фокусы? Вы
соображаете, что дед… – Он махнул рукой и полез в колодец. Спустился-то он
быстро, а дальше вышла незадача, развернуться внизу с полулежащим дядей Мишей
не было никакой возможности. Ромка кое-как приземлился на одной ноге, под ногой
что-то затрещало, и он легонько тряхнул Патрикеева.
– Дед, ты чего? Ты меня не пугай…
– Андреич, – слабо пискнул старец, и мы с Женькой
вздохнули с облегчением.
– Ну, слава богу, – перевел дух Ромка. –
Давай, родной, держись.
Ромка подхватил дядю Мишу под мышки, подтянул его себе на
плечо и начал выбираться наверх.
– Андреич, давай я сам как-нибудь, – охал
дед. – Сорвемся.
– Выберемся, ты, главное, не отключайся, сейчас врача…
– Сомлел я, Рома.
– Бывает.
Ромкина голова показалась над срубом, мы подхватили деда и с
трудом вытащили. Оказавшись на земле, он первым делом перекрестился.
– Свят, свят…
– Ну, как ты? – спросил Ромка, сев на траву рядом
с ним.
– Андреич, внизу это… лежит чего-то. В мешке. Я
развязал, а там…
– Чего там?
– Голова. Человечья.
– Дед, ты к бутылке прикладывался?
– Рома, истинный крест. – Дядя Миша опять
перекрестился. – Видел собственными глазами.
Муж нахмурился, а мы с Женькой переглянулись. В отличие от
Ромки дяде Мише мы сразу поверили и даже догадывались, что там за голова.
– Ладно, сейчас посмотрим, – полковник поднялся.
– Рома, не надо! – завопила я.
– Брось, ничего не произойдет, если я опять туда
спущусь, – успокоил меня Роман Андреевич и полез в колодец.
– Анфиса, – позвал дядя Миша. – Часы-то, вот
они…
Но мне было не до них, Ромка как раз спустился, склонился
над мешком и сказал громко:
– Твою мать…
– Что там? – ахнула Женька.
– Ты сказала, – поднял он голову, – менты в
деревне? Беги за ними.
– Ты объяснишь, в чем дело? – не выдержала я.
– В чем, в чем… труп здесь. Похоже, лежит давным-давно.
А мешочек-то новенький. Давайте за ментами. И за дядей Мишей присматривайте,
как бы от такого подарка нам старика не потерять.
Я осталась с дядей Мишей, а Женька припустилась в деревню,
Ромка выбрался из колодца и сказал:
– Принеси мои документы. И телефон. Если менты уже
уехали, придется звонить.
Я помчалась домой, от соседнего дома навстречу мне бежали
Сергей и Ольга Степановна.
– Анфиса, что случилось? – крикнула Ольга
Степановна. – Женя мимо бежала, кричит нам «где милиция», а мы не знаем,
что и думать.
– Кажется, опять труп нашли, – ответила я. –
В колодце.
– О господи, да что ж такое делается?
Они бросились к лесу, а я в дом. Закружилась в холле в
поисках Ромкиной сумки, мало что соображая. Наконец нашла ее.
К колодцу я вернулась гораздо раньше Женьки. Ромка сидел на
срубе, мирно беседуя с Сергеем, Ольга Степановна опекала дядю Мишу, который
окончательно пришел в себя и начал красочное описание своего приключения.
Наконец в просвете между деревьев показалась машина. Подъехать к колодцу было
невозможно, и остаток пути милицейские во главе с Женькой шли пешком. Зная
страсть местных жителей к дармовым развлечениям, мы не удивились, когда к
колодцу стал подтягиваться народ. Впереди, как всегда, Надежда с мужиком в
тельняшке, который оказался вовсе не ее мужем, как мы думали вначале, а соседом.
Ромка теперь стоял в стороне, разговаривал с приехавшим капитаном, а мы ждали
своей очереди. Один из милиционеров спустился в колодец, народ в напряжении
ждал, что будет дальше.
– Идите домой, – подошел к нам Ромка. –
Сейчас не до вас.
Возразить мы не посмели, тем более что и прочим гражданам
настойчиво рекомендовали удалиться. Но ушли мы недалеко: затаившись в кустах,
наблюдали за происходящим. Видели, как подняли мешок и извлекли из него труп.
Перед глазами вновь возникло жуткое зрелище: иссохшая рука с часами на
запястье. Почему-то при дневном свете выглядело это еще страшнее, чем в
подвале.
– Это наш мертвец, – ахнула Женька.
– Кто бы сомневался.
– Может, и хорошо, что он нашелся, Анфиса. А то думай,
куда он делся.
– Пошли отсюда, если Ромка нас здесь застукает…
